Куда он мог бежать? А не в те ли места,
которые были для него связаны с приятными воспоминаниями о юности, о
студенческих годах? Не в Хабаровск ли, этот прелестный город на берегу Амура,
центр огромного края (на территории которого, кстати о птичках, даже
немаленькая Нижегородская область запросто уместилась бы не два, не три, не
пять и даже не десять раз, а ровным счетом 11,02406411229946524064171122995
раз... что уж там говорить о всяких Швейцариях!). Среди этаких просторов есть где
при желании затеряться человеку!
Определенно, он звонил оттуда. Ну да, он же
говорил: «Привет с Дальнего Востока!» Потому и время перепутал («У вас в Нижнем
еще глухая ночь»), потому и гудки были длинные, междугородные. Самое веское
доказательство – что прочел заказной роман, напечатанный в «Зеленом яблоке».
Газета выходит в Хабаровске...
Ну хорошо, предположим, это звонил Саблин. В
таком случае получается, что в самый первый вечер в гости к Алене нагрянул
Гнатюк... в компании с кем? Ну, видимо, с Алиной!
У Алены дрожь пробежала по спине. Образ
мрачной красавицы-убийцы, опереточной злодейки, как еще недавно называла ее
весьма пренебрежительно писательница Дмитриева, выступил из мрака нереальности
и угрожающе, кровожадно сверкнул изумрудными глазами.
Алена плотнее закуталась в шаль. Но ведь
Саблин убил Алину – то есть такой вывод можно сделать из окончания романа.
Саблин берет скальпель, крепче сжимает его, наклоняясь над спящей Алиной...
потом вновь звучит этот трагический рефрен: «Я уничтожил ту, которую любил».
Убийство произошло.
А может быть, не произошло? Может быть, Саблин
попытался перерезать этим скальпелем Алине горло, но она осталась жива, только
трахея оказалась повреждена, и именно поэтому она сипит, разговаривая? То есть,
она выдавала себя за Саблина при телефонном разговоре (Алена вспомнила Шона
Бина с его густой русой шевелюрой и только головой покачала, дивясь своему
разнузданному воображению), не рискуя быть узнанной, а потом таилась в темноте,
своим сипением осуществляя, как уже было сказано, общее руководство ситуацией?
А зачем ей понадобилось таиться в темноте? И
вообще – почему такие страсти-мордасти нагнетены вокруг этой истории?! Ну что
изменилось бы, если бы они предстали перед Аленой воочию – вместе или
поодиночке – тривиальными заказчиками романа?
Нет, этого быть никак не могло! Ведь, судя по
роману, Алина находилась в розыске, да еще в каком! Даже Интерпол был
задействован. Алина только и мечтала, чтобы с помощью Саблина изменить
внешность, расстаться с прежними отпечатками пальцев и бежать за границу.
Однако, выздоровев после нанесенного ей ранения, ведет теперь тайную жизнь,
перед людьми не показывается, выходит из укрытия только ночью, ну а всецело
преданный Алине Гнатюк помогает ей скрываться. Именно поэтому она с Гнатюком и
явилась к Алене таким извращенным, как уже было сказано, способом.
Возможно. А возможно и вот еще что... Почему
не предположить, что слово «уничтожил» в тексте романа («Я уничтожил ту,
которую любил») имеет второй смысл? То есть Саблин уничтожил не Алину, а ее красоту?
Он провел-таки пластическую операцию, сделав Алину неузнаваемой – в смысле,
изуродовав ее до неузнаваемости? Причем изуродовал бывшую любовь настолько, что
она боится даже показаться людям, потому что это уродство стало своего рода
клеймом, опознавательным знаком? И теперь Алина ведет ночную жизнь, как
загнанный зверь, исступленно ненавидя Саблина. А Гнатюк разделяет эту
ненависть, помогает Алине...
Вот это любовь! Вот это африканские страсти!
Трогательно, конечно, однако есть тут какая-то
психологическая натяжка.
Ладно, натяжка так натяжка. Слишком многое в
романе осталось, как говорят киношники, за кадром, о сути отношений Гнатюка и
Алины писательнице Дмитриевой вовек не узнать. Будем исходить из того, что
есть.
Итак, если исходить из того, что есть, роман
этот – всего лишь повод... для чего? Роман, его публикация именно в Хабаровске
– повод дать знать Ивану Антоновичу Саблину, что его бывшие друзья, они же
нынешние враги, помнят о нем и не оставили планов мести.
Ну что ж, как версия это имеет право на
существование. Только не вполне понятно, зачем оповещать жертву о своих планах.
Ну, отыскали Саблина. Ну, отомстили... Нет же, пошли водевильным путем: купили
какое-то пошлое «Зеленое яблоко» (можно спорить, что именно Гнатюк или Алина –
загадочный владелец этой популярной газеты, а украинский националист Славко
Медвидь – фигура совершенно подставная) и опубликовали вызов: «Иду на вы!»
Причем опубликовали они сей вызов под фамилией
некоей писательницы Дмитриевой...
А если предположить, что Гнатюк и Алина просто
не смогли отыскать Саблина? Если они всего лишь предполагали, что он может
скрываться на Дальнем Востоке, но не знали, где именно? И вот решили бросить
приманку в виде этой публикации, где все герои названы своими подлинными
именами, где все факты изложены без прикрас, где повествование ведется от лица
Саблина и где он сам называет себя негодяем, убийцей, предателем... Ну а
подлинный Саблин, конечно, считает пострадавшей стороной себя, он убежден, что
сам в свое время осуществил вполне справедливую месть. И вот он оскорблен до
глубины души, он дает о себе знать, выдает свое местонахождение, преподносит
себя врагам, можно сказать, на блюдечке...
Нет, что-то не то. Не видно логики. Вернее, в
поведении Гнатюка и Алины логики сколько угодно, а вот в поведении их
противника ее и в самом деле нет.
Если Алина все-таки оставалась жива, если она
и в самом деле имеет такое жуткое боевое прошлое (неуловимая и беспощадная
киллерша!), как написано в романе, если Саблин знает, что стал объектом ее
ненависти и мести... о, тогда ему следовало бы забиться в хабаровскую глубинку
еще надежней! Завербоваться на работу в какой-нибудь дальний гидрометеопункт,
куда вертолет прилетает всего лишь раз в месяц, или забуриться в тайгу с
геологами, или под чужим именем осесть в забытом богом леспромхозе, устроиться
на рыболовецкую базу и уйти на полгода в море... На самый худой конец,
ассимилироваться в стойбище нивхов или нанайцев, эвенов или эвенков, ульчей или
удэге... да мало ли на Дальнем Востоке загадочных мест, где может бесследно
затеряться человек!
Да, вот в чем странность. Заказной роман
скорее напоминает предупреждение об опасности. Однако Саблин предупреждению не
внял и принял вызов своих смертельных врагов.
Почему? По какой причине? От избытка куража,
который в данном случае – синоним обыкновенной дурости? Или в этой публикации
оказалось нечто, что заставило Саблина забыть об осторожности, и возмутиться, и
выйти из подполья, и позвонить по единственному телефону, который оказался ему
доступен и который ему в редакции «Зеленого яблока» преподнесли с огромной
охотой (наверняка там были предупреждены владельцами газеты), – по
телефону автора романа, Алены Дмитриевой?
