Наконец он отпрянул, жадно глотая воздух, и Лорел
спохватилась: «Что я натворила?»
– Прости меня, – шепнул он. – Я не хотел…
– Шшш… – Она приложила пальцы к его губам. – Все
хорошо.
Лорел не отпустила Дэвида, и тогда он робко склонился к ней
с новым поцелуем.
В последнюю секунду она покачала головой.
– Не знаю, настоящее это чувство, или я просто паникую,
или… – Лорел умолкла. – Я не могу, Дэвид. Столько всего происходит.
Он медленно отстранился и долго молчал, а потом едва слышно
проговорил:
– Тогда я подожду.
Лорел подняла с пола свой рюкзак и зачем-то сказала:
– Я домой.
Дэвид проводил ее взглядом.
У входа в комнату она разок обернулась и закрыла за собой
дверь.
На уроке биологии Лорел заняла свое обычное место, однако
учебники не выложила. Она сидела прямо, как доска, и внимательно прислушивалась
к шагам Дэвида, но все равно испуганно вздрогнула, когда он бросил на парту
рюкзак. Усилием воли подняв глаза, Лорел увидела на его лице не
настороженность, а широкую улыбку и яркий румянец.
– Я вчера кое-что почитал, – сказал он, не
поздоровавшись, – и у меня есть пара теорий.
«Теорий?» Лорел не очень-то хотела их знать.
Вернее, совсем не хотела, раз у него такое лицо.
Дэвид открыл какую-то книжку и протянул ей.
– Венерина мухоловка? Ты умеешь польстить девушке.
Лорел хотела оттолкнуть книгу, но он положил на нее обе
руки.
– Нет, я же не говорю, что ты – венерина мухоловка.
Прочти о ее рационе.
– Это плотоядное растение, Дэвид.
– В общем, да, но прочти почему. – Он указал пальцем на
параграф, подчеркнутый зеленым фломастером. – Мухоловки растут на неплодородных
почвах – с невысоким содержанием азота, как правило. Мух они едят, потому что в
телах насекомых много азота, но нет жира и холестерина. Дело не в мясе, а в
том, какие питательные вещества им необходимы. – Дэвид перевернул страницу.
Вот, здесь говорится, чем кормить домашнюю венерину мухоловку. Многие
скармливают ей кусочки котлет и стейков, потому что думают, как ты: «А, да это
же плотоядное растение!» На самом деле мясо ее убивает – в нем много жира и
холестерина.
Лорел в ужасе уставилась на фотографию.
– Я не секу, – выдавила она.
– Питательные вещества. Ты ведь не пьешь молоко, верно?
– Нет.
– Почему?
– Меня от него тошнит.
– Верно! Потому что в нем содержится жир и холестерин.
А что ты пьешь?
– Воду, содовую… – Лорел задумалась. – Сироп от маминых
персиков. И все вроде бы.
– Вода и сахар. В вазу с цветами часто кладут сахар,
чтобы они дольше стояли. Цветы его просто обожают.
Теория Дэвида была слишком логичной. У Лорел разболелась
голова.
– Так почему я мух не ем? – язвительно спросила она,
потирая виски.
– Наверное, они слишком маленькие. Лучше подумай о том,
что ты ешь. Только фрукты и овощи. Растения, выросшие из земли и впитавшие
оттуда все необходимые вещества. Ты получала бы их сама, будь у тебя корни.
Лорел молчала, пока мистер Джеймс призывал класс к тишине.
– Так ты по-прежнему думаешь, что я – растение? –
прошептала она.
– Чрезвычайно высокоразвитое растение, да, – ответил
Дэвид.
– Ужас.
– Не знаю. – Он широко улыбнулся. – По-моему, клево!
– Конечно, ты же ботаник. А я всего лишь девчонка,
которая не хочет, чтобы на нее пялились в спортзале.
– Ну и что, – не унимался Дэвид. – Все равно классно.
Она фыркнула и привлекла этим внимание мистера Джеймса. Тот
сердито подбоченился и сказал:
– Лорел, Дэвид! Может, поделитесь шуткой с
одноклассниками?
– Нет, сэр, – ответил Дэвид. – Но спасибо, что
предложили.
Все захохотали, а мистер Джеймс скорчил недовольную гримасу.
Лорел откинулась на спинку стула и ухмыльнулась.
«Один ноль в пользу Дэвида», – подумала она.
В субботу Лорел опять пришла к нему «делать уроки». Дэвид
показал найденную в Интернете статью о том, как листья растений поглощают
углекислый газ и вырабатывают кислород.
– А ты? – спросил он.
Лорел сидела на кровати у западного окна, где ее лепестки
могли вбирать солнечный свет. Поэтому – и по многим другим причинам – Лорел так
любила «заниматься» у Дэвида после школы. Он даже предпринял храбрую попытку не
пялиться на цветок, хотя время от времени все же косился на Лорел.
«Интересно, на лепестки или на мой голый живот?» – думала
она.
И все равно не возражала.
– Ну, листьев у меня нет… кроме этих крошечных, под
лепестками. Пока нет.
– По-моему, кожа тоже считается.
– Почему? Она что, начинает зеленеть? – спросила Лорел
и тут же умолкла.
Ей вспомнился Тамани с зелеными волосами. Она не хотела о
нем думать – слишком тревожные это были мысли. И вообще, нечестно думать о
Тамани рядом с Дэвидом. Лорел вспоминала о нем ночью, перед сном.
– Не все листья зеленые, – продолжал Дэвид, ничего не
замечая. – Как правило, они составляют большую часть наружной поверхности,
поэтому я и решил, что твои листья – это кожа. Возможно, именно ею ты
поглощаешь углекислый газ. – Он покраснел. – Ты ведь любишь носить открытые
майки даже в холодную погоду.
Лорел помешала «Спрайт» соломинкой.
– Тогда зачем я дышу? Я ведь дышу.
– А это обязательно?
– Что значит «обязательно»?! Конечно!
– Мне кажется, нет. Или, по крайней мере, ты можешь
вдыхать гораздо реже, чем мы. Насколько ты умеешь задерживать дыхание?
Лорел пожала плечами.
– Надолго вроде.
– Ну же, вспоминай. Ты ведь плавала в бассейне и должна
знать. Хотя бы примерно, – добавил он, когда Лорел покачала головой.
– Я просто всплываю, когда под водой надоедает. Надолго
не ныряю. В ванной только мочу волосы, и все.
Дэвид широко улыбнулся и взглянул на часы.
– Хочешь, проведем эксперимент?
Лорел несколько секунд смотрела на него, затем отодвинула
банку с содовой и пихнула Дэвида в грудь.
– Надоело мне быть подопытным кроликом! Давай сперва
проверим, насколько ты задержишь дыхание.
– Хорошо, а потом ты.
