– А ведь я предчувствовал нечто такое, – выдавил из себя Юсуф Ахмед.
– Именно поэтому вы и устроили проверки?
– Вы их все прошли. До сих пор удивляюсь, как вам это удалось. Я ведь всерьез поверил, что вы журналист, работающий под английского резидента.
– Просто меня очень хорошо подготовили.
В Сомали Матвей Невзоров появился под именем Джона Эйроса, назвавшись поначалу английским журналистом, пишущим материал о пиратах для авторитетной лондонской газеты. Подобная легенда давала ему возможность встречаться с вождями племен и главами кланов, а также свободно разъезжать по стране. Но активная деятельность журналиста вызвала подозрение, и Юсуф Ахмед предположил, что в Сомали тот прибыл не случайно и, скорее всего, занимается сбором информации для какой-то страны. Осталось только узнать, чьи именно интересы он представляет и каковы его задачи. Продержав Джона в заточении сутки, Юсуф подверг его жесткому допросу, выдавив из него «признание» в том, что он является британским разведчиком. В период своего кратковременного обучения в Лондоне на него тоже выходили британские разведслужбы и даже предлагали свое сотрудничество, поэтому в появлении Джона Эйроса Юсуф не видел для себя никакой урозы. Именно от него он узнал, что в Аденский залив движется судно «Красная Сибирь» с российским «Алмазным фондом» на борту. Кто бы мог тогда подумать, что это была тонко просчитанная операция российских спецслужб, главная цель которых – глава клана Дарод, а именно Юсуф Ахмед…
– А ты постарел, – произнес Шестаков после затянувшегося молчания, разглядывая приятеля.
– Ты тоже не помолодел, – невесело буркнул Юсуф Ахмед.
– Возможно….
– Никогда бы не подумал, что встречу тебя через столько лет, да еще в такой обстановке.
– В жизни случается и не такое, – туманно ответил Шестаков, почему-то верилось, что он знает, о чем говорит. – Виски пить будешь, или того… религия не позволяет?
– Чего уж там, – махнул рукой Юсуф Ахмед, – отчего же не выпить со старым другом.
Три стакана осторожно сошлись в одной точке, негромко звякнув. И поди разберись, чего больше было в этой рапсодии: не то звенящей радости, не то погребального отчаяния.
Анатолий уверенно расправился с виски в два небольших глотка. Невзоров, слывший человеком непьющим, лишь пригубил, аккуратно поставив рюмку на стол, а Юсуф Ахмед, вызвав улыбку у товарищей, опрокинул виски одним махом, даже не поморщившись. Именно так с проклятущей поступают мужички, определившись на троих. Но мужиков с экзотической внешностью, столь умело расправлявшихся со спиртным, наблюдать приходится не часто.
– Красиво пьешь, – уважительно высказался Шестаков, аккуратно поддев вилкой кусок ветчины.
Юсуф Ахмед не пожелал отставать, оглядев разносолы, выбрал тонкий кусок колбасы и аккуратно уложил его на хлеб.
– Неудивительно, – хмыкнул он, – ты знаешь, какую питейную школу я прошел; как говорится, дай бог каждому. Никогда не думал, что можно выпить столько водки; а потом, оказывается, и ничего, привыкаешь.
Шестаков предпочел ломтик соленого огурца.
– Согласен, тут привычку надо иметь.
– Кто ты сейчас по званию?
– Контр-адмирал.
– Значит, карьера состоялась?
– Получается, что так.
– Но служишь в военной разведке?
– Так сложилась жизнь.
– Вижу, что не очень грустишь по этому поводу.
– Работа интересная, грустить не дает.
– А как там Головин?
– Он сейчас вице-адмирал.
– Ого! Впрочем, он всегда отличался способностями.
– Головин тебя вспоминал.
– Понимаю, поэтому я здесь, – невольно фыркнул Юсуф, – видно, решил поговорить со своим однокашником, вспомнить годы учебы в Бакинском училище… Только он нашел не самый лучший способ для приглашения. Мог бы позвонить, я бы сам к нему прилетел. А то и он ко мне…
Юсуф дружил с Головиным еще с первого курса. После окончания Бакинского мореходного училища они еще некоторое время поддерживали связь, а потом после глобальных перемен: Советский Союз распался, а Сомали увязла в череде гражданских войн, отношения их забуксовали, а позже и вовсе прекратились.
– Но нам известно, что ты тоже не маленькая птица. Едва ли не половину Сомали контролируешь.
– Преувеличивают, – отмахнулся Юсуф Ахмед, усиленно пережевывая бутерброд. – Это недоброжелатели говорят.
– А у нас о тебе совершенно другие данные, – продолжал источать радушие контр-адмирал. – Сказывают, что ты едва ли не единственный хозяин Пунтленда.
– И что же еще говорят такого?
– Что ты – глава клана Дарод, самого многочисленного и боеспособного в Сомали. Имеешь даже небольшую механизированную бригаду и небольшой флот. Хочешь подробности? – прищурился Шестаков.
– Валяй.
– Шестнадцать боевых катеров и один сторожевой корабль. Я уже не говорю о многочисленных доу с различным водоизмещением. Кроме того, ты человек весьма небедный. У тебя около полусотни счетов в швейцарских банках, в Америке, а на Гибралтаре у тебя…
– Ха-ха-ха! – громко рассмеялся Юсуф Ахмед. – Все-таки как меняются люди! Кажется, я начинаю понимать тебя, Анатолий, ты решил получить за меня выкуп. Похвально! Я бы даже сказал, очень смело! Видно, в Россию действительно пришли рыночные отношения, если дело зашло столь далеко. Хорошо, во сколько ты меня оцениваешь? В миллион долларов? В два?..
Шестаков аккуратно взял бутылку, разлил виски по рюмкам, ровно на один палец, и заговорил совсем на другую тему:
– А помнишь, как мы с тобой к сестрам наведывались, когда учились в училище?
Лицо у Юсуфа доброжелательное, располагающее. Глядя на этого крупного и тучного человека, с трудом верилось, что его может что-то вывести из равновесия.
– Как же такое забудешь… Ты ходил к старшей, а мне младшая приглянулась.
– Верно, горячие девчонки были!
Поднимать рюмку Юсуф Ахмед не торопился.
– Ты не ответил на мой вопрос, Анатолий… Хорошо, пусть будет три миллиона.
Приподняв рюмку, Шестаков произнес:
– Твое здоровье, Юсуф!. Да, классные были девчонки. Кажется, с младшенькой у тебя завязался нешуточный роман. Помню, она у меня все расспрашивала, как там Юсуф, что он делает, нет ли у него еще девушки? Ну, ты же знаешь, что такое мужская солидарность, я тебя выгораживал, как мог. Кстати, за это ты со мной так и не расплатился. Мог бы стакан, что ли, как-нибудь налить…
– Тебе мало трех миллионов? – все более мрачнел Юсуф Ахмед. Дело заходило далеко. Правый уголок рта слегка пополз вверх, отчего его широкое лицо стало асимметричным. Теперь он не выглядел столь добродушным, а в голосе обнаружились стальные нотки. – Это очень хорошие деньги, тебе хватит их на всю жизнь…. Ну, хорошо, сколько тогда хочешь? Называй сумму!
