– Что им нужно?
– Они ничего не объяснили, просто сказали, что им нужно переговорить с вами.
– Где они?
– Стоят за дверью.
Эберхард бросил взгляд на монеты, разложенные на столе. Чтобы собрать деньги и уложить их обратно в сундук, требовалось несколько минут, которых у него не было. Но если не сделать этого, тогда возникнет вопрос о незаконных финансовых операциях по обмену денег. Гассман нервно вздохнул. Вряд ли дело закончится обычной отставкой; будет служебное расследование, а материалы дела передадут в уголовную полицию.
Луиза выглядела совершенно спокойной. Эта накрашенная кукла не понимала того, что полиция может наложить арест на все деньги до окончания служебного расследования.
– Попробуйте задержать их минут на десять, – холодным тоном произнес Гассман, стараясь не смотреть на Луизу.
Длинные ресницы девушки затрепетали, и она спросила:
– Мы делаем что-то противозаконное?
Управляющий попытался улыбнуться, хотя чувствовал, что лицевой нерв стягивает неприятная судорога.
– Ну, что вы, фройляйн, – энергично возразил он, – мы с вами образец законопослушности.
Правый уголок рта поднялся на середину щеки, сделав улыбку асимметричной. Повернувшись к слуге, банкир строго сказал:
– Чего стоишь, Фредерик? Разве я неясно выразился?
– Слушаюсь, господин управляющий! – с готовностью отозвался слуга и тотчас вышел за дверь.
– Ну, что вы сидите? Складывайте деньги! – прикрикнул Эберхард на девушку, сбрасывая мешки в сундук. – Если полиция спросит, что мы здесь делаем, вы скажете, что вы моя любовница.
– Как вы со мной разговариваете?!
– Послушайте, уважаемая Луиза, у нас нет времени на какие-то препирательства. Если я перед вами виновен, то готов поклониться хоть в ноги… Но позже! А сейчас нам нужно сложить все деньги, иначе мы с вами останемся без гроша!
– Что вы такое говорите? – ахнула Луиза.
– То, что мы сейчас делаем, не вполне законно.
В коридоре послышалась уверенная поступь нескольких пар ног.
– Но ведь вы только что сказали…
– Господа полицейские, сюда нельзя! – раздавался взволнованный голос Фредерика. – Господин управляющий проводит очень важное совещание!
– Ах, вот как, – прозвучал саркастический голос. – Тогда почему же он не проводит его в своем банке?
Управляющий побелел, на минуту превратившись в статую. Мешочек с деньгами неожиданно выскользнул из его рук и зловеще брякнул об пол. Из раскрытой горловины выкатилась монетка и, описав полукруг, закатилась в угол, где и успокоилась.
– Не все совещания можно проводить в банке, – нашелся Фредерик.
– Что за чушь вы несете? – прозвучали строгие интонации. – Немедленно отойдите от двери, если не хотите, чтобы мы препроводили вас в полицейский участок.
Дверь распахнулась, и на пороге предстал молодой человек лет тридцати пяти в форме начальника полицейского участка, с короткой ухоженной бородкой. Из-за его спины вышли еще двое полицейских и заняли места по обе стороны от начальства – оба кряжистые, небольшого росточка, с тяжелой поступью, какая зачастую встречается у людей невысоких.
– Господин Гассман? – сурово спросил начальник участка.
– Он самый… Простите, с кем имею честь, так сказать, общаться…
– Начальник четырнадцатого полицейского участка Фишер. Позвольте узнать, чем вы здесь занимаетесь? И что это за деньги? Почему они не в банке? – спрашивал полицейский, не давая банкиру опомнится.
Управляющий понемногу приходил в себя; бледность ушла, вернув лицу прежний цвет. Улыбнувшись полицейскому, как старому знакомому, отвечал:
– Дело в том, что возникла необходимость пересчитать наличность, вот мы и решили этим заняться.
– Ах, вот оно что… – Начальник полиции подошел к столу, на котором лежали мешки с неубранными деньгами. Подняв один из них, он покачал его в руке, как бы пробуя на вес, мотнул головой, давая понять, что содержимое его впечатлило, а потом продолжил: – Господин управляющий, а вам разве не известно о том, что заниматься обменом могут только шесть аккредитованных банков?
– Прекрасно осведомлен, господин Фишер. Имперский банк как раз входит в их число, – широко улыбнулся Гассман.
– Но обмен должен осуществляться в стенах банка, и никак не частным образом. В противном случае такие действия считаются преступлением. А может, вы решили скрыть от объединенной Германии налоги? И это в то самое время, когда она особенно нуждается в деньгах!
– Вы меня не так поняли, господин полицейский, – льстивым тоном заговорил управляющий. – Я не пытался скрывать налоги… тем более в свою пользу. Просто у нас – так же, как и в полиции, – имеются свои служебные тайны, о которых мы не вправе распространяться…
– Ах, вот оно что, – понимающе протянул начальник полиции, – тогда это меняет дело. В нынешнее время, куда ни посмотришь, всюду секреты, тайны…
– Разрешите продолжить?.. Эту операцию нам нужно провести в кратчайшие сроки, именно для этих целей руководство банка подобрало подходящую квартиру.
– Все это весьма интересно, но сначала я должен отвезти все эти деньги в полицейский участок.
– Что?! – невольно выдохнул Гассман.
– Ничего не поделаешь, таков порядок. Только после того, как будет проведено расследование, вы можете забрать свои деньги.
– Как долго может тянуться следствие?
– Полагаю, что не меньше месяца.
– Боже мой! – управляющий схватился за голову. – Здесь только казначейских билетов на сумму около двух миллионов марок! Вы их тоже хотите забрать с собой?
– Разумеется, таков порядок. – Повернувшись к дюжим полицейским, Фишер распорядился: – Ну, чего вы встали? Взялись за сундук и тащите в полицейскую карету!
– Мы поедем с вами, – решительно произнес управляющий.
– Боюсь, что это невозможно. Вы забываете, что это полицейская карета, а не наемный экипаж.
– И что же нам делать?
– Я бы на вашем месте поехал в четырнадцатый полицейский участок. Сейчас туда как раз должен прибыть начальник полиции Рейха господин Вольф. Возможно, что вам удастся убедить его в своей правоте, и он выдаст вам деньги раньше положенного срока.
Полицейские, взявшись за сундук и сгибаясь под его тяжестью, поволокли его к выходу. Управляющий застыл в нерешительности.
– Чего вы встали? – поторопила Луиза. – Быстрее едем в четырнадцатое отделение!
– Вы правы. – Надев цилиндр, Гассман скорым шагом вышел из комнаты. А следом за ним, стуча каблучками, заторопилась Луиза.
У парадного входа стояла полицейская карета, на козлах которой восседал извозчик в сюртуке и с длинной русой бородой. Управляющему показалось, что он уже где-то встречал эти бесноватые глаза. Напрягая память, Эберхард пытался вспомнить, смутно осознавая, что увиденное связано с некоторой опасностью, но в этот момент парадная дверь приоткрылась и из нее, кряхтя, вышли полицейские. Управляющий невольно скрипнул зубами. Дав себе слово не оглядываться, он бодро зашагал к своему экипажу, стоявшему неподалеку, и, распахнув дверь, плюхнулся в кожаное кресло.
