Через минуту, когда полицейские открыли дверь, Амалия лежала на постели, укрывшись одеялом до подбородка, и с испугом смотрела на ворвавшихся в спальню мужчин. Испуг в ее глазах был искусственным, но никто этого не заметил.
– Где он? – зарычал на нее Жалейко.
– Он вы-вылез в окно, – продолжая разыгрывать испуг, проблеяла невинной овечкой Амалия.
– Ч-черт! – выругался пристав и бросился вон из комнаты. Следом за ним вылетел из спальни надзиратель.
– Где деньги? – тихо спросил Дворжак, когда полицейские ушли.
– Он их забрал, – сказала Амалия и всхлипнула.
– Как забрал? – Челюсть у пана Дворжака отвисла, как будто оторвались веревочки, привязывающие ее к голове. – Куда забрал?
Амалия посмотрела на него, как на чумного:
– С собой, разумеется!
Голова у Дворжака работала медленно, но все же он сообразил, что ежели граф-маркиз сбежал от полицейских, значит, рыльце у него в пушку. А коли у него рыльце в пушку, стало быть, его акции Транссибирской магистрали, оставленные в залог под десять тысяч рублей, вполне могут быть ворованными или, хуже того, и вовсе фальшивыми. И гостиничный владелец, по-бабьи вскрикнув, побежал к себе в кабинет, где у него в сейфе новейшей английской конструкции лежали акции маркиза. Мнимая же пасторская вдовушка, медленно и сладко потянувшись, сунула под постельный матрас руку и достала плотную пачку денег. Полюбовавшись ассигнациями и прикинув, что на них можно будет прикупить и как надолго ей хватит добытой суммы, она принялась медленно одеваться.
Через полчаса, молодая и свежая, она уже выходила из гостиницы, дабы нанять лихача-извозчика и ехать завтракать в лучшую городскую ресторацию. Жизнь, милостивые государи, не такая уж и плохая штука! Ежели, конечно, подходить к ней с умом.
Глава 4
ЦЕНА НЕ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЯ
На удачу маркиза, прохожих на улице оказалось немного: какая-то старушенция испуганно шарахнулась от него, когда он, по ее мнению, возник из-под земли как «черт из табакерки»; да вот еще мужчина в котелке многозначительно проводил удальца долгим взглядом, после чего бросил взгляд на раскрытое гостиничное окно.
Артур, приземлившись – слава Богу, удержался на ногах – и залихвацки подмигнув мужчине в котелке (дескать, с кем не бывает, когда неожиданно к женщине приходит муж), бодро направился по направлению к извозчичьей бирже. Через несколько шагов он побежал, сел в первую же попавшуюся пролетку и приказал:
– Гони!
– Куда пан желает? – спросил извозчик.
– Прямо, потом налево, потом направо, – ответил Артур и почти криком добавил: – Тебе что приказано? Гони, шельма!
Извозчик пожал плечами и тронул, как говорится, с места в карьер. Он проехал прямо, с первым же поворотом свернул, как и было приказано странным седоком, налево, а на следующем перекрестке – направо. Несколько раз Артур оглядывался, нет ли за ним погони. Кажется, погони не предвиделось.
– Теперь куда пан прикажет ехать? – обернулся к нему озадаченный извозчик.
А и правда, куда?
Артур призадумался. По крайней мере, надлежало побыстрее покинуть Варшаву и вообще негостеприимную Россию и переждать до лучших времен где-нибудь в Венгрии, Монако или Герцогстве Люксембург, – самых нейтральных странах, не ввязывающихся в дела большой политики и, что самое главное, не подписавших конвенцию о выдаче государственных преступников заинтересованной стране. Деньги у него есть, документы в порядке…
Артура прошиб холодный пот, когда он вдруг вспомнил о деньгах и документах. С чего бы это?
С дрожью в пальцах он полез во внутренний карман сюртука и достал портмоне. Осторожно раскрыл. Документов в портмоне не было. А вместо денег в кармашке лежала аккуратно нарезанная газетная бумага…
Первой мыслью было – вернуться. Вернуться и высечь воровку поясным ремнем, отобрав перед этим паспорт и деньги.
За первой мыслью подоспела вторая, здравая: куда вернуться? Чтобы попасть в лапы полиции? Да и Амалии этой уже давно и след простыл. Нет, возвращаться в гостиницу было глупо и бессмысленно.
– Но и за границу нельзя без паспорта, – неожиданно сказал кто-то рядом с Артуром.
– Что вы сказали, пан? – полуобернулся к нему извозчик.
Артур вздрогнул и понял, что разговаривает сам с собой вслух. Вот до чего довела, бестия!
– Ничего, – буркнул невесело Артур.
Перво-наперво надлежало раздобыть денег. Без них никак!
Артур посмотрел на свой «Брегет», купленный когда-то за полторы тысячи франков, и спросил:
– А где тут, братец, ближайший ломбард?
– Здесь нет, надо ехать в центр.
– Давай гони в центр!
Через двадцать минут они остановились у ломбарда, и Артур, велев вознице ждать, открыл дверь с колокольцем. Бряцнув, колоколец вызвал из заднего помещения старика с горбатым крючковатым носом и выпученными глазами:
– Чего пан изволит?
– Пан изволит заложить свои часы, – ответил в тон старику Артур.
– Позволите взглянуть?
Артур выложил на прилавок «Брегет». Расставаться с часами было жалко, но что поделать?
– Восемьдесят рублей, – заявил горбоносый, глядя мимо Артура.
– Сколько? – возмутился Артур.
– Восемьдесят, – повторил скупщик.
– Дайте хотя бы сто.
– Восемьдесят пять, – жестко сказал старик. И добавил: – Это мое последнее слово.
– Хорошо, – глухо ответил Артур. – Давайте восемьдесят пять.
Получив квиток и деньги, Артур вышел и задумался.
Куда податься? О переходе границы нечего и думать. Наверняка все обложено, и при первой же попытке покинуть страну его возьмут и препроводят в дом предварительного заключения, где он будет дожидаться суда, а скорее всего – этапа в Петербург или Москву.
А там его ожидает каторга!
«Может, залечь на какое-то время на дно? Отсидеться, подумать обо всем как следует, а потом принять взвешенное решение», – пришла мысль.
И тут же вдогонку следующая мысль: «Тогда где? У кого?»
План созрел, когда Артур подошел к пролетке.
– Теперь куда, пан? – спросил извозчик.
– К Дульцинеям, – ответил Артур, усаживаясь. – Знаешь таких?
– Наслышан, пан, я много кого знаю, – ответил со значением возница. – Пан, наверное, желает нанести визит какой-нибудь паненке?
– Именно так, – ответил Артур, не желая вдаваться в подробности. – Чтобы приняла безо всяких вопросов. – Он немного подумал и добавил: – И недорогую!
– Понял. Пани Ванда с улицы Люблинской устроит пана?
