– Почему не Вологда, Тверь, Шлиссельбург, наконец? – не могло успокоиться влиятельное лицо, которое никак не понимало такого желания Родионова. – Там было бы вам намного привольнее, я могу устроить, наконец…
– Я хочу Сахалин.
– Вы что, мазохист? – ввернул господин модное слово. – Любите делать себе больно?
– Нет, не мазохист, – усмехнулся Савелий Николаевич. – Просто я никогда не бывал в тех краях. Хотелось бы полюбопытствовать. На могилу Соньки Золотой Ручки посмотреть, если таковая имеется. Да и вообще, там ведь тоже люди живут. Русские люди… А потом там природа красивая.
– Ну, знаете ли, вы скажете… природа! – пожало плечами важное лицо. – Это ваше любопытство может выйти вам боком. «Кругом вода, а в середине – беда» – так говорят про остров Сахалин. Слыхали?
– Доводилось.
– Это остров бесправия и отчаяния. Остров – тюрьма. Остров – могила. Там морозы за сорок градусов, цинга, болезни, и люди, прямо скажем, далеко не ангелы.
– Я тоже не ангел, ваше сиятельство, – ответил на это Савелий. – И вам это известно.
– Известно, – повторил за Родионовым Григорий Васильевич Аристов (влиятельное лицо было именно генералом Аристовым, главным московским сыскарем). Он уже был готов сдаться. Но все же не понимал упорства Родионова: – Туда дорога занимает два-три месяца, ежели, конечно, по морю…
– А я не тороплюсь, – последовал ответ осужденного. – А потом морские прогулки весьма полезны для здоровья.
– Не все переносят такую долгую дорогу через три моря и океан. Бывает, и умирают. Часто бывает…
– Я перенесу, – заверил Аристова Савелий. – К тому же я давно мечтал совершить морской круиз. Черное море… Средиземное море… Индийский океан…
– Подумайте еще раз.
Родионов на мгновение задумался, а потом сказал:
– Все, подумал.
– И?
– Хочу на Сахалин!
– Ну что ты с ним будешь делать! – капитулировал перед просьбой Родионова Григорий Васильевич. – Будет вам Сахалин…
Это было частью плана – отправиться на Сахалинскую каторгу, потому как арестантов везли на нее окружным путем через три моря и океан, ибо сухопутьем потери были такие, что до Сахалина доживала едва ли половина каторжан. Такое путешествие было, конечно, издевкой, ежели не садизмом – везти на Сахалин каторжан, многие из которых были «бессрочными», мимо цветущего круглый год, прямо-таки райского Цейлона и роскошного, в полутора градусах от экватора, Сингапура, про который сказать, что это сказочный сад, будет все равно что не сказать ничего. И привезти их потом к скалистым обледенелым берегам острова отчаяния и, как верно заметил его сиятельство граф Аристов Савелию Николаевичу при их последней встрече, «острова-тюрьмы». Острова бесправия и горя, острова штормов и пурги, где «кругом вода, а посередине – беда».
Всю первую часть плана должны были проделать Мамай с Елизаветой: подкупить на арестантском пароходе кого-либо из команды, чтобы лишить судно угля и заставить его зайти в индийский порт Бомбей. А потом Савелий должен был бежать. Однако план не сработал, и пришлось приниматься за осуществление запасного проекта, более рискованного и дорогостоящего. Прямо в море на арестантский пароход должны были напасть вооруженные «пираты» и под угрозой потопления судна отбить Савелия. Так оно, собственно, и произошло. Когда судно с арестантами вошло в центральную котловину Индийского океана где-то между Мальдивами и Сингапуром, прямо перед ними по левому борту вырос бриг с вызывающим названием «Вельзевул». Бриг шел под всеми парусами, пересекая путь пароходу. Скоро пароход с арестантами вынужден был замедлить ход, а потом и вовсе остановить машину, дабы избежать столкновения.
– В чем дело? – крикнул капитан парохода в раструб.
Но на бриге молчали.
Наконец «Вельзевул» встал ярдах в двадцати от парохода, и все увидели, как человек на носу расчехляет пушку.
Переговоры между капитаном парохода и высоким худощавым человеком в белой сорочке с распахнутой грудью и широкополой шляпе, скрывающей глаза, ничего не дали.
– Нам не нужна ваша старая калоша, – на чистом русском языке сказал худощавый, который у пиратов был явно за главного. – И товара нам вашего не надо. Тем более что у вас его нет.
– А что вам тогда нужно? – недоумевал капитан «калоши».
– У вас на борту есть один человек…
Один из приставов, что сопровождали каторжан, выхватил револьвер, и тут же с мостика брига раздался выстрел. Пристав схватился за простреленную руку, – на «Вельзевуле», похоже, шутить вовсе не собирались.
– Мы можем пустить вас ко дну, кормить рыб, а можем отпустить с миром, – прокричал худощавый. – Выбирайте.
– А что за человек, который вам нужен? – принял правильное решение капитан парохода.
– Его зовут Родионов Савелий Николаевич, – ответил худощавый.
Когда Савелия вывели из трюма на свет божий, он почти ничего не видел.
Плохо видел он и тогда, когда его куда-то вели, опускали по веревочной лестнице, везли потом в шлюпке. Глаза стали привыкать к свету, когда его поднимали на палубу «Вельзевула». И уже сносно он стал видеть, когда к нему подошел худощавый и сверкнул из-под полей шляпы колючим веселым взором.
– Сработало? – спросил его Савелий.
– Как видишь, сработало, – ответил худощавый.
Это был не кто иной, как Артур. Тогда еще маркиз Артур де Сорсо…
* * *
– Ну что, я пошел, – произнес Савелий и посмотрел на Лизавету.
– Будь осторожен, – шепнула Лиза и отвернулась.
Родионов посмотрел на затылок жены, источающий явную укоризну, и вышел из спальни…
Здание Волжско-Окского Промышленного банка, где находился интересующий Савелия Николаевича сейф немца-миллионщика, стояло недалеко от церкви Успения на Покровке. До нее Родионов доехал на извозчике, роль которого исполнял Мамай, и остановился в полуквартале от внушительного здания банка.
Зашел он к нему с тылу, где к одному из окон за полчаса до его появления была приставлена Занозой лестница, выкрашенная под цвет стены. Огляделся. Не увидев ничего подозрительного, поднялся по лестнице до окна и легонько толкнул раму.
Оконная створка раскрылась.
«Молодец, Заноза», – подумал про себя Савелий, и бесшумно проник в коридор.
Когда глаза привыкли к темноте, двинулся к кабинету управляющего, мысленно вспоминая план помещений банка, начерченный обиженным инженером.
Вот кабинет главбуха, вот касса, а вот и кабинет управляющего с табличкой.
Родионов открыл его за считаные секунды. Согласно заверениям инженера, сигнализация на раскрытие двери кабинета управляющего должна была сработать ровно через минуту. Выходило, что за это время Савелий должен найти выключатель и обесточить линию электрической сигнализации. Иначе все кругом заверещит, затрезвонит, и его снова возьмут «тепленького» и с поличным, как тогда, когда Кити Вронская подставила его под каторгу.
