Плоду грешной любви, названному Артуром, ко дню отъезда матери из Парижа было уже десять лет, и он, конечно, хорошо разговаривал по-русски, чему научила его княгиня-мать. Легкий французский акцент появился позже, когда с отъездом маман прекратилась практика разговаривания на русском языке. Отец, естественно, усыновил Артура, передав ему по наследству фамилию де Ламбер и титул графа, а мать он больше никогда не видел. Позже Артур был отдан отцом в пансион с дипломатическим уклоном, по окончании которого молодой де Ламбер поступил на службу в Министерство иностранных дел. Теперь он является просто богатым человеком, путешествующим и тратящим деньги, которых у него так много, что при всем желании потратить их все у него не получится. Кроме того, он является совладельцем нескольких международных корпораций и владельцем острова в Тихом океане, на котором ведутся алмазные разработки. В России он, конечно, не первый раз, однако нынче приехал инкогнито, дабы тайно посетить могилу матери, выполненную в виде поникшей к земле огромной мраморной розы, и предаться воспоминаниям.
– А кто была ваша мать? – с неизбывным интересом спросила Суханова.
На что граф де Ламбер негромко ответил:
– Ее фамилия слишком известна здесь, в России, чтобы называть ее вслух.
– И все же?
Артур молчал.
– Ну, скажите, – Марья Потаповна была явно заинтригована. – Откройтесь мне. Только мне. Обещаю вам, что я никому ничего не скажу. Могила.
– Могила? – уже сдаваясь, спросил Артур.
– Могила, – ответила купчиха и осенила себя крестным знамением. Несмотря на хватку и купеческую хитрость, она была довольно проста. – Ну, говорите же!
– Хорошо, сударыня. – Артур сделался серьезным и немного печальным. И шепотом произнес фамилию…
Какое-то время Суханова молча смотрела на него. Потом, выйдя из оцепенения, спросила:
– Неужели?
Артур лишь молча склонил голову:
– Помните, вы обещали никому не говорить об этом.
Марья Потаповна согласно кивнула:
– Никому.
Эта тайна, теперь общая для «графа» и купчихи, еще более сблизила их. Теперь Марья Потаповна действительно рассматривала «графа» как потенциального жениха, хотя о помолвке пока не было и речи.
* * *
– Вот, – Савелий протянул Артуру шкатулку. – Заказ выполнен. Получите и распишитесь.
«Граф» открыл шкатулку. На дне ее лежала горсточка небольших прозрачных кристаллических камушков, каждый из которых был в булавочную головку.
– Трудно было?
– Не очень, – усмехнулся Родионов. – Теперь, ваше сиятельство, надеюсь, мы квиты?
– Теперь уже я твой должник, – обронил Артур, разглядывая алмазы. Среди них было несколько камушков величиной с ноготь. Интересно, на сколько каратов они потянут? А если их вставить в дорогую оправу, какая же будет красота!
– Только в денежном эквиваленте, – уточнил король медвежатников.
– Не только, – ответил Артур.
– Ла-адно, – протянул Савелий Николаевич. – Позабудь. – И чтобы перевести разговор в другое русло, добавил: – Скоро отъедешь?
– Надо полагать, очень скоро, – произнес Артур. – Еще раз: спасибо тебе.
– Удачи тебе в твоем предприятии, – сказал, пожимая на прощание Артуру руку, Савелий.
– Удачи в нашем предприятии, – поправил Родионова Артур и также ответил крепким рукопожатием.
Через два дня «граф» уехал. Он тепло распрощался с семейством Сухановых, пообещав писать непременно и регулярно. Когда Марья Потаповна спросила его, почему он так скоропалительно отъезжает, Артур коротко ответил:
– Дела зовут.
Сухановой этого было достаточно, потому как она сама была женщиной деловой донельзя и понимала, что это значит, когда зовут дела.
– Не забывайте нас, – сказала она ему на прощание и поцеловала в щеку.
– Никогда не забуду, – слегка растроганно ответил Артур и поцеловал купчихе руку с искренним чувством.
С еще более искренним чувством он приложился к ручке Анны. Когда его голова склонилась над ее рукой в поцелуе, ему показалось, что пальцы ее второй руки чуть тронули его волосы, а губы прошептали:
– Я буду ждать вас.
Впрочем, это могло и показаться «графу», поскольку голова его была занята мыслями совершенно иного характера. Дела действительно звали, ибо пора было приступать к осуществлению второй части плана…
Глава 22
НОВОИСПЕЧЕННАЯ БАРОНЕССА
Когда Ольга вошла в кондитерскую, барон Магнус Фабиан фон дер Остен-Сакен уже дожидался ее за столиком у окна. При ее входе барон поднялся и, покуда она не подошла к столику, оставался недвижимо стоять, как каменный болванчик, у которого единственно живыми были одни глаза.
– Ну что, вы подумали? – с ходу произнес барон фразу, которая не давала ему покоя все это время. – Вы принимаете мое предложение?
– Какой вы скорый, – постаралась изобразить некоторую холодность Ольга, правда, в душе весьма довольная состоянием Остен-Сакена. Он походил на юношу, не могущего дождаться первого свидания с предметом своего обожания и волнующегося, придет или не придет на него любимая барышня, хотя до назначенного времени оставалось еще как минимум полчаса и повода для беспокойства пока не предвиделось. – Пожалуйста, умерьте свой пыл.
– Не могу, – честно признался ей барон. – С тех пор, как я увидел вас, я только о вас и думаю…
– Да? – удивленно подняла брови Ольга, как будто пораженная этими словами барона.
– Да, – ответил барон и приложил ладонь к груди: – Мне кажется… что… я… В общем, я не могу без вас.
– Это признание в любви? – тихо спросила Ольга и подняла на Магнуса Фабиана взгляд.
– Нет… то есть… Да!
– И вы хотите, чтобы я приняла приглашение и поехала в ваше имение? – Она смотрела на барона в упор.
– Да. Я мечтаю об этом, – выдохнул Остен-Сакен.
– В качестве кого? – задала заранее подготовленный вопрос Ольга.
– Кого хотите…
– А вы – кого хотите? – не отпускала его взгляда Ольга.
– Я хочу? – Барон долго не решался сказать, однако все же произнес: – В качестве… хозяйки.
– Не гостьи, но хозяйки? – почти натурально изумилась Ольга.
– Да.
– Значит ли это, что вы делаете мне предложение? – напрямую спросила она.
– Ззна-чи-чит, – проблеял Магнус Фабиан.
– Но мы так мало знаем друг друга…
– Все, что мне нужно знать о вас, я уже знаю, – почти взял себя в руки фон дер Остен-Сакен.
– И что же вы такое знаете обо мне? – В голосе Амалии-Ольги прозвучала нотка кокетства, которая позволила барону, собственно, завершить тему разговора:
