– Премного благодарны, господин полицейский. Смотри, как бы тебе опосля юшкою не харкать.
– Что ты сказал?! – взвился Полупанов. – Да я тебя…
– Осади, фараон, – усмехнулся разбитым ртом «грач». – Ничо ты мне не сделаешь…
Его понесло. И с этим поделать было ничего нельзя. Вольный народ эти фартовые.
– Не сделаю, значит? – ухмыльнулся помощник пристава. И резко выкинул руку, сжатую в кулак, метя «грачу» прямо в лоб. Но тот к новому удару был готов и легко увернулся.
– Мимо, каплюжный, – ехидно хохотнул Васька. – Попробуй еще разик, мазила!
– Не сметь! – вдруг послышался начальнический голос.
В дознавательскую комнату вошел пристав, что заметно охолодило пыл Полупанова. Но все равно на «грача» он смотрел волком.
Так закончился допрос Васьки.
С Ленчика были сняты все обвинения, в том числе и запрет на выезд из города. А «грачу» присудили штраф в размере четвертной, который за него заплатил Долгоруков. А еще он вручил ему пару «косуль», то бишь обещанные две тысячи рублей, и премиальные.
– Ты уж все деньги не просади за раз, – наставительно произнес Сева. – Хочешь, я тебе частями буду выдавать? Как месячное жалованье.
– Не-ет, уркач, мне нужнее все сразу, – ответил «грач», выказав явное уважение к Долгорукову, назвав его высшим воровским титулом. – Так что сыпь овес прямо щас. – И подставил ладони.
Когда Васька прощался, то сказал:
– Коли нужда в представленьице будет – зови.
– Договорились, – охотно согласился Сева, и они разошлись, пожав друг другу руки.
* * *
Лука получил по суду «десятку». Отбывать срок его повезли на Нерчинские рудники. Он скрежетал зубами, дважды пытался бежать с этапа, за что ему накинули по суду еще пятерик. Долгорукову с его командой теперь можно было не беспокоиться.
Что же касается денег, то их после судебных разбирательств вернули на счет «Акционерного общества Казанско-Рязанской железной дороги». И новое подставное лицо с настоящим аккредитивом сняло со счета АО всю наличность, после чего отбыло в неизвестном направлении. Акционерное общество после этого случая объявило себя банкротом, вызвав сочувствие казанцев к Совету директоров, пытавшихся построить для них железную дорогу. Правда, Долгоруков, Давыдовский, Африканыч и Ленька вызывались однажды на беседу к исполняющему обязанность полицеймейстера коллежскому советнику Якову Викентьевичу Острожскому, но предъявить им, кроме разве что излишней доверчивости, было нечего.
И все же Яков Викентьевич побеседовал с каждым из директоров обанкротившегося акционерного общества.
Первым был Ленчик.
– Да-а, не везет вам, – такой вот фразой начал коллежский советник Острожский разговор с ним. – Два покушения на ваши деньги за два месяца! Причем второе – удачное. Как вы это можете объяснить?
– Деньги, – пожал плечами Ленчик.
– А что – деньги? – выжидательно посмотрел на него исполняющий должность пристава.
– Деньги же громадные, – с сожалением ответил Ленчик. – Два миллиона рублей. Вот они и притягивают к себе разных авантюристов. Их ведь ныне развелось как собак нерезаных.
– Ваша правда, – согласился Яков Викентьевич. – Их нынче развелось предостаточно.
С этими словами Острожский пристально посмотрел на собеседника. Но тот был спокоен и не проявлял совершенно никаких признаков волнения.
– Вы, наверное, и предположить не могли, что после того случая в Волжско-Камском банке кто-то еще захочет покуситься на ваши деньги, так ведь? – участливо спросил Яков Викентьевич.
– Разумеется! – согласился с ним Ленчик. – Даже мысли такой не было!
– Вот мошенники и воспользовались этим, – резюмировал эту часть разговора Острожский. – Но в первый раз вам повезло.
Ленчик напрягся, и это не ускользнуло от внимания полицейского. Он мельком глянул на секретаря, записывающего показания Ленчика, и осторожно спросил:
– А как вам удалось узнать о готовящемся ограблении? Ну, тогда, в первый раз?
– По этому поводу я уже давал показания помощнику пристава Четвертой части, – ответил Ленчик.
– Да, да, конечно, – Яков Викентьевич похлопал по стопке бумаг у себя на столе. – Копия протокола вашего дознания у меня имеется. А скажите, – исполняющий должность полицеймейстера выдержал небольшую паузу, – почему вы сразу не рассказали о подслушанном разговоре своим друзьям?
– Каким друзьям?
– Простите, вашим деловым партнерам, – поправился Острожский, пристально наблюдая за реакцией Ленчика.
– Я, я… – тот изобразил на лице смущение.
– Продолжайте, продолжайте, – поощрительно подбодрил его Яков Викентьевич.
– Я хотел сам…
– Поймать воров? – помог ему Острожский.
– Да, – кивнул Ленчик. – Я хотел…
– Утвердиться? – снова помог собеседнику полициант.
– Что-то вроде того.
– Понимаю вас, – одобрительно кивнул Яков Викентьевич. – Вы ведь самый молодой в команде…
– Прошу прощения, где? – вопросительно посмотрел на исполняющего должность полицеймейстера Ленчик.
– В Совете директоров вашего акционерного общества, – улыбнулся Острожский. – И, конечно, вам хотелось проявить себя, чтобы все увидели, каков вы на самом деле.
– Да, вы правы, – не сразу ответил Ленчик весьма смущенно.
– Ну что ж, тут все понятно. – Яков Викентьевич быстро взглянул на него и задал новый вопрос: – А как вы познакомились с ними?
– С кем?
– С господами Долгоруковым, Огонь-Догановским, Неофитовым и Давыдовским, – уточнил свой вопрос исполняющий должность пристава. – Ведь все они приезжие, а вы, надо полагать, местный.
– Случайно, – как бы отмахнулся от этого вопроса Ленчик.
Но Острожский и не думал идти на поводу у допрашиваемого:
– И все же?
– Да я уж и не помню.
– А вы припомните…
Ленчик, конечно, помнил, как началось его знакомство с Севой. Это произошло после удачной аферы с «золотыми» полуимпериалами в восьмидесятом году, которую они провернули с Васей Рыжим. Суть аферы состояла в том, что под видом крестьян, подавшихся в город на заработки, они зашли в трактир на углу Гостинодворской и Большой Проломной. Отобедав и пошептавшись меж собой, подошли к стойке и стали долго и нудно объяснять трактирщику, кто они и откуда. А потом извлекли из замызганных портов несколько заляпанных цементом кружочков и положили их на стойку:
– Это ведь деньги? – спросили они.
Трактирщик недоверчиво глянул на кружочки, затем взял один в руки. Из-под толстого слоя цемента, как из-за грозовой тучи солнце, выглядывал краешек золотого полуимпериала старой чеканки.
