– Леонид, может, все-таки пойдешь на примирение? – спросил Тучков.
– Вряд ли это возможно, я буду драться.
– Право, это не совсем разумно, Леонид Назарович, – произнес второй секундант Варнаховского, полковник кавалерии Михаил Кондратьев. – В любом случае по кодексу о дуэлях я должен предложить мирный исход дела.
После завершения службы Кондратьев некоторое время жил в Париже, а пять лет назад перебрался в Ниццу, где в лице Варнаховского нашел хорошего приятеля, с которым коротал долгие вечера за партией в бридж. Отчаянный рубака и дуэлянт, он рад был провести последние дни в относительном покое, вот только никак не полагал, что затянувшееся безделье прервется такими хлопотами, как нешуточная дуэль. Где-то в глубине души он был даже рад подобному развитию событий: его глаза полыхали азартом, движения сделались порывистыми. В эти минуты он напоминал строевого коня, списанного в тираж, которому представилась возможность пройтись на полковом смотре.
– Хорошо, делайте так, как считаете нужным. Но еще нужно добавить, что мне было нанесено оскорбление второй степени, и я рассчитываю драться. Мои условия остаются прежними, я бы хотел драться на шпагах… если соперник будет против, пусть тогда выбор оружия определит суд чести.
– Я понял вас, Леонид Назарович.
Разгладив топорщившийся ус, Кондратьев шагнул к секунданту князя – угрюмого вида итальянцу с высушенным лицом – и что-то негромко ему сказал. Выглядел полковник так, как если бы намеревался в одиночестве атаковать вражеский редут. Тот в ответ сдержанно кивнул и зашагал к князю, стоявшему в отдалении. Недолго переговорив с ним, он вернулся к полковнику.
– Полагаю, дело не может закончиться мирно, – слегка приподняв подбородок, заговорил итальянец. – Князю Джакометти нанесено серьезное оскорбление.
– Хм… Поручик Варнаховский тоже против мирного исхода.
– Будем считать, что мы привели все разумные доводы для погашения конфликта, и, к сожалению, нам это не удалось. – Губы итальянца изобразили нечто похожее на сочувствие.
– До каких пор будет продолжаться дуэль? До первого ранения или…
– Я полагаю, что именно или… до смертельного исхода!
Глаза полковника блеснули нешуточным азартом.
– Поручик Варнаховский поддерживает это мнение.
– Удары будут наноситься до тех пор, пока кто-либо из поединщиков не в силах будет продолжать дуэль.
– Согласен с вами. Поручик Варнаховский за крайнюю меру удовлетворения.
Леонид обошел место дуэли. Оно было выбрано заранее, как и предписывают правила дуэли. Полковник Кондратьев с секундантом князя выехали на место, тщательно его изучили. Вернувшись, он рассказал о нем Варнаховскому с восторгом, как будто отыскал место не для предполагаемой кончины, а для предстоящего многошумного пиршества. Что ж, возможно, именно на этом клочке суши гусару предстоит провести остаток своей жизни.
– Вы обговорили с поручиком Варнаховским, какую именно он предпочтет дуэль: подвижную или неподвижную?
При подвижной дуэли каждый из противников имеет право отступать и наступать по всему полю поединка. При неподвижной – левая нога противника должна постоянно находиться на определенно отмеченном месте.
– Поручик Варнаховский склоняется к подвижной дуэли.
– Прекрасно! – с каким-то особым подъемом подхватил итальянец. Было заметно, что роль секунданта доставляет ему немалое наслаждение. – Вижу, наши взгляды на поединок всецело совпадают. А теперь давайте подберем наиболее ровное место. Я предлагаю вон ту площадку под скалой. Она ровная, тенистая, примерно сорок шагов в длину и десять в ширину – именно то, что требуется для дуэли.
Кондратьев с Тучковым критически осмотрели предполагаемую площадку. Действительно, она выглядела ровной; лишь отдельные камушки, раскиданные по площадке, слегка нарушали общую гармонию, но вряд ли помешали бы поединку.
Безлюдный уголок явно пользовался у местных жителей особым расположением: дорога к нему была накатана, и, надо полагать, укромное местечко особым спросом пользовалось у местной молодежи, не обременной условностями.
– Надеюсь, дуэль будет непрерывной? – спросил полковник.
Непрерывная дуэль продолжается до тех пор, пока один из противников не будет обезоружен или серьезно ранен, а то и убит.
– О, да! – энергично подхватил секундант, видно, предвкушая преинтереснейшее зрелище. – Дуэль будет непрерывной.
– Теперь давайте определимся с местами, где будут стоять дуэлянты.
– Самое время, – согласился итальянец.
Вытащив монету, полковник сказал:
– Если выпадет «орел», то наша сторона вот эта, – показал он на небольшой валун, стоявший с краю. – А если «решка», тогда ваша сторона будет у кустов.
– Не возражаю, – согласился итальянец.
Подбросив монету высоко над головой, полковник дождался, когда она упадет на тропу. Секунданты склонились над ней.
– «Орел»! Наше место с правой стороны. А теперь осталось соблюсти последнее условие. Вы не будете против, если я объявлю сам?
– Нисколько, – легко согласился итальянец. – С вами приятно иметь дело, господин полковник; вижу, что вы имеете немалый дуэльный опыт. Мы не станем возражать, если вы будете руководителем поединка.
– Благодарю за честь, – ответил полковник.
Не самое подходящее время, чтобы хвастаться дуэльными победами. Впрочем, Кондратьеву не однажды приходилось бывать и в секундантах. Последний раз это произошло пять лет назад в Париже, когда граф Татищев был оскорблен французским виконтом Мишелем де Эвре и вызвал его на поединок. Однако во время поединка произошло нарушение правил: француз ударом руки отбил направленную в грудь шпагу и тотчас нанес смертельную рану князю. В ответ полковник вместе со вторым секундантом закололи виновного как убийцу. Состоявшийся суд чести оправдал их действия, но после этой неприятной истории он был вынужден покинуть Париж и перебраться на Лазурное побережье. Что, впрочем, нисколько не отразилось на его живом и веселом нраве.
Полковник подошел к поединщикам, отстоявшим друг от друга на расстоянии пяти шагов, и громко, как если бы находился на кавалерийском плацу, заговорил трубным голосом:
– А теперь, господа, предлагаю вам снять с себя верхнюю одежду и раздеться по пояс. Снимите с себя рубахи, жилеты, пояса, медальоны, вытащите бумажники и ключи – все то, что могло бы воспрепятствовать нанесению удара и задержать острие шпаги.
Не проронив ни слова, дуэлянты медленно принялись раздеваться. На землю аккуратно легли фраки и рубахи. Итальянец почти театрально снял с себя медальон, поцеловав его, положил поверх одежды. Не менее торжественно Варнаховский снял серебряный крест, подаренный батюшкой при крещении, и столь же аккуратно положил его рядом с цилиндром.
– А теперь, господа, выбор за оружием. У меня в карете дуэльные шпаги, не желаете взглянуть?
