– Глаша, – страстно прошептал он. – Глашенька…
Мир перестал существовать, когда Давыдовский, подняв показавшееся невесомым тело баронессы, перенес на постель и накрыл ее своим телом.
Это была страсть. И одновременно месть за юного Павла Давыдовского. За бедного Гришу Лопухина. За всех юношей и мужчин, некогда обманутых и преданных племенем женщин…
Глаша громко и длинно застонала от охватившего ее наслаждения и, выгнув спину, стала в такт движениям Павла подаваться ему навстречу. Неистовство и страсть Давыдовского передались и ей. Через малое время тело ее еще более выгнулось и содрогнулось.
– М-м… ах… – выдохнула она и забилась в сладких конвульсиях. Рот ее приоткрылся, обнажив влажные белые зубы, матово блестевшие в сумраке спальни. Затем послышался долгий и громкий стон, наполненный довольством и негой. В следующее мгновение с глухим рыком излился в нее и Давыдовский. Он вздрогнул раз, другой и затих.
Потом они спешно и молча одевались, стараясь не смотреть друг на друга, потому как то, что случилось несколькими минутами раньше – прошло. Оно было всем, чем угодно: наваждением, слепой случайностью, бурной встречей, может быть, затянувшимся расставанием. Но совершенно определенно не тем, что возымело бы дальнейшее продолжение.
* * *
– Ну, как наши дела?
– Как наши дила, как наши дила – харашо наши дила! – Шах был весел. Он любил угодить добрым друзьям.
– Узнал, что я просил?
– Канешна узнал, дарагой, – хитро посмотрел на Павла Шах. – Как я мог не узнат, раз ты миня аб этам прасил?
– Тогда, слушаю тебя.
– Слюшай, дарагой, слюшай…
Они снова сидели у Шаха в его кабинете. Пили коньяк, закусывали деликатесами, нечастыми даже для столицы. Шах любил побаловать себя вкусненьким, равно как и своих друзей.
– Ево Височество великий княз Михаил Никалаевич радился… – начал Шах неспешно…
Он говорил не меньше получаса. Иногда Павел Иванович прерывал его вопросами, на которые Шах подробно и обстоятельно давал ответ. А потом снова продолжал свое повествование-отчет.
Все, что рассказал Шах, было весьма интересно. Давыдовский еще не знал, как это все может пригодиться Севе, но в том, что информация Шаха окажется востребованной, ничуть не сомневался.
После рассказа Шаха они сидели еще два часа. Снова звучали вопросы: «А помнишь?», «Слюшай, ты помнишь, кагда?..», «А тогда, в семьдесят шестом, ты помнишь?..».
Когда они прощались, Шах снова попросил, хитро щурясь:
– Патом как-нибуд расскажэш, э?
– Конечно, – пообещал Давыдовский.
Можно было возвращаться в Казань.
Правда, какое-то время его занимала мысль: а не зайти ли к баронессе Краникфельд? Ну как бы попрощаться, что ли… Ведь не факт, что возможность увидеться еще когда-либо появится. Но потом эта мысль ушла…
Глава 6. Отчет Африканыча, или Никакая мысль не бывает лишней
Доклад Африканыча Долгорукову касательно пребывания великого князя в Казани был произведен в присутствии Алексея Васильевича и Ленчика. Все они, можно сказать, дневали и ночевали в особняке Всеволода Аркадьевича на Старогоршечной, центральной улице города, а некогда Горшечной слободки, прекратившей свое существование эдак лет триста тому назад.
– Скорее всего, когда великий князь будет проделывать первый путь на екатеринбургскую выставку, – начал Самсон Африканыч, – он остановится в Казани всего-то на часик-другой. Не более того… Возможно, он даже не сойдет с парохода на берег и, самое большее, – примет делегацию казанцев с хлебом-солью. Может, произнесет им приветственную речь. И отправится далее. По крайней мере, в первый путь великого князя городские бонзы не планируют никаких долготекущих мероприятий.
– А если он все же сойдет на берег? – спросил Огонь-Догановский.
– Если он все же сойдет на берег, – Неофитов был готов к такому вопросу, – визит Его Высочества в первый путь будет весьма непродолжительным по времени. Это вполне определенно заявил мне Николай Постников.
– А кто такой этот Постников? – спросил Ленчик.
– Городской секретарь и член городской управы, – повернулся в его сторону Неофитов.
– Хорошо, – подал со своего кресла голос Сева. – Ясно, что в первый визит Его Высочества нам ничего не светит. А дальше?
– А дальше так: все мероприятия, связанные с великим князем, управа собирается провести во второй его визит. То есть по возвращении с выставки. Здесь время его поджимать уже не будет, и он, возможно, даже останется ночевать в Казани.
– Возможно или точно? – спросил Огонь-Догановский.
– Возможно, – посмотрел на него Неофитов.
– А где он будет ночевать, если останется: в городе или на пароходе? – снова поинтересовался Долгоруков.
– Это будет ясно уже во время самого визита Его Высочества, – немного подумав, ответил Африканыч. – По крайней мере, этого покуда не знает и сам городской голова.
– Ясно, – ответил Сева. – Давай дальше.
– Программа встречи великого князя и пребывания его в Казани уже утверждена, и по ней вовсю идет подготовка, – продолжил Самсон Африканыч. – Как поведал мне городской секретарь Постников, она будет «довольно обширной и плотной». Это его собственные слова. Итак: сразу по его приезде и выходе на берег в честь столь высокой особы будет отслужен молебен в Благовещенском соборе…
– Ну, это как водится, – заметил Огонь-Догановский.
– Именно, как водится, – согласился Неофитов. – Затем – и тоже, как водится, – Его Высочеству будет предложено посетить Казанский Богородицкий монастырь, где великому князю покажут нашу священную реликвию, икону Казанской Божьей Матери, без чего не обходится ни один визит в Казань царственных и иных высокопоставленных особ. После чего на монастырском дворе состоится представление Его Высочеству лучших воспитанников наших учебных заведений…
– А кто при этом будет присутствовать? – быстро поинтересовался Долгоруков.
– А все: губернатор, вице-губернатор, полицмейстер, городской голова, члены управы…
– То есть вклиниться нам здесь никак не удастся? – снова спросил Всеволод Аркадьевич.
– Нет, – ответил Африканыч.
– А с чем именно вклиниться? – осторожно поинтересовался Огонь-Догановский.
– Пока не знаю, – честно признался Долгоруков. – Я покуда просто изыскиваю возможности, хотя крутится кое-какая интересная мысль…
– Затем Его Высочество последует либо в его имени Михайловское училище для осмотру либо в Дворянское собрание, где ему во время чаепития будут представлены губернские и городские служащие и выборные из всех сословий, – продолжил свой отчет Африканыч. – Потом – обед в честь высокого гостя и, если еще не будет поздно, посещение порохового завода и смотр войск нашего округа. Вот такая намечается программа, – закончил свою речь Неофитов.
