– Как вы находите эту картину? – спросил Лихачев, уже мало сомневаясь в том, что портрет будет приобретен великим князем. – Правда, она восхитительна?
– Правда, – совершенно искренне ответил Михаил Николаевич.
– А вы? – поинтересовался счастливый собиратель древностей у Сергея Михайловича. – Как вы, Ваше Императорское Высочество, находите это полотно?
– Просто нет слов, – ответил Его Высочество и сын председателя Государственного Совета.
– Что ж, – обратился Михаил Николаевич к Лихачеву: – Давайте совершим сделку.
Он обернулся к своему адъютанту, и тот передал великому князю саквояж, похожий на докторский, только лучшей выделки и качества.
– Вот, примите. Здесь сто восемьдесят тысяч, – просто сказал Михаил Николаевич.
– Благодарю вас, – ответил Лихачев и самолично снял со стены «Карла Пятого». – Примите, – добавил он, – эту замечательную картину великого художника и пожелайте от меня Ее Высочеству Ольге Федоровне счастливых именин и долгих-долгих лет жизни.
– Благодарю вас, непременно, – изрек великий князь Михаил Николаевич и, весело глянув на саквояж с деньгами в руках собирателя древностей, игриво спросил: – Пересчитывать не будете?
– Помилуйте, Ваше Императорское Высочество, – даже как-то смутился Лихачев. – Вы, верно, шутите?
– Да, шучу, – улыбнулся Михаил Николаевич. И, обернувшись к сыну, произнес: – Ну что, Сергей Михайлович, надо полагать, нам пора?
– Пора, Ваше Высочество, – ответил великий князь.
– Ну, тогда пошли.
Оба Их Высочества пожали руку Андрею Федоровичу и покинули его дом.
Через двадцать пять минут – можно было и ранее, да толпы народа, высыпавшие на улицы, дабы поприветствовать высоких путешественников, мешали продвижению экипажа – великие князья прибыли на пристань. Берег Волги был усыпан жителями города версты на две. Простившись с властями губернии и города и отвечая вежливыми поклонами на приветственные клики народа, Их Императорские Высочества Михаил Николаевич и Сергей Михайлович взошли на пароход. На «Ярославле» тотчас был поднят великокняжеский штандарт, военный оркестр на берегу грянул марш, и пароход, вспенив воду вокруг себя, развернулся и отчалил, взяв курс на Нижний Новгород. Когда затихли клики народа, провожающего высоких путешественников, Михаил Николаевич зашел в свою каюту и велел принести картину. Какое-то время он смотрел на горделивое выражение лица императора Карла Пятого, взгляд которого, не знающий сомнений, был устремлен в только ему видимую даль, а потом улыбка осветила его лицо.
Как возрадуется Олюшка, получив такой подарок! И как будет счастлив он, глядя на то, как радуется она. Вот что самое главное в жизни: быть счастливым оттого, что счастлив родной тебе человек, дороже которого нет никого на всем свете. Это счастье – высшее. А иного и не надобно…
Улыбался и собиратель старины Андрей Федорович Лихачев, осчастливленный теперь уже реальной возможностью открыть в городе публичный общедоступный музей, который будет носить его имя. Ведь это – вхождение в историю, имя которой – вечность. А еще это – бессмертие, ибо жив человек, когда помнят о нем и о делах его…
Следом за «Ярославлем» и «Меженем» отошел от причала и одноярусный пассажирский пароход «Императрица Елисавета». Он тоже держал путь в Нижний Новгород, и на палубе его стоял и смотрел в только ему видимую даль (как и император Карл Пятый) бывший «червонный валет», а ныне главарь казанской шайки мошенников и аферистов Всеволод Аркадьевич Долгоруков (не князь). В руках у него находился тубус, то бишь футляр из бристольского картона, в котором лежала, свернутая в трубу, картина Тициана «Портрет Карла V». Подлинник, как полагал Долгоруков…
Глава 21. Атрибуционистами не рождаются, или Весьма неотложное дело
«Императрица Елисавета» пришла в Нижний Новгород 25 июня около трех часов пополудни и пришвартовалась на казенной пристани около плашкоутного моста. Сева вышел и узнал, что «Ярославль» с великими князьями получасом ранее проследовал в Сормовский затон, где и собрались все высшие должностные чины Нижегородской губернии и города. Здесь, в Нижнем, на пристани топталась в ожидании встречи высоких путешественников лишь чернь да мелкая чиновная сошка. Долгоруков тоже принял выжидательную позицию, стараясь по мере возможности выяснить, что намерены посетить великие князья в городе. Но узнал лишь, что Михаил Николаевич и Сергей Михайлович обязательно посетят новый, освященный шесть лет назад Александро-Невский собор на «Стрелке», то бишь при слиянии Оки с Волгою, да отобедают в Коммерческом клубе.
Покуда дожидались прибытия «Ярославля» из Сормово, Сева любовался видами Нижнего Новгорода. Не был он здесь столь давно, что мало чем отличался от человека, видящего город впервые. А посему панорама, открывшаяся ему, произвела весьма сильное впечатление.
Устье Оки было здесь столь широко, что плашкоутный мост, перекинутый через нее, был длиною почти в версту. Волга, уходящая вдаль, усеяна множеством пароходов, катеров и лодок, что создавало впечатление большого широкого прошпекта, не имеющего ни начала, а стало быть, и конца. Ярманка на левом берегу Оки пестрела украшенными по случаю приезда в Нижний великих князей цветами, зеленью и гирляндами так, что издалека казалась картинкою, намалеванной детской рукою, в которой случайно оказалась краска. Собор на фоне этой картинки выделялся своими строгими формами. И прокалывала небо казачьей пикой соборная колокольня. Сам город, что расположился террасообразно на Дятловых горах, очаровывал выступающим к реке древним кремлем с башнями и соборами, монастырями и храмами на вершине крутого нагорного берега.
Наконец показался великокняжеский пароход «Ярославль». Толпа на пристани встретила швартовку парохода восторженными восклицаниями и троекратным «ура». Их Императорские Высочества сошли с парохода и, раскланявшись с народом, сели в представленный для них экипаж. Под крики и бросание вверх картузов и шляп Михаил Николаевич и Сергей Михайлович отбыли в трехпрестольный Александро-Невский собор, где были встречены со крестом и священною водою епископом Нижегородским и Арзамасским Модестом. Епископ приветствовал высоких путешественников долгой напыщенной речью. В ней он хвалил заслуги Михаила Николаевича перед Россией в деле разработки и развитии русских естественных богатств, а затем разглагольствовал о великом счастье и восторге по поводу лицезрения столь любезных с народом августейших особ и признавался в непоколебимой любви своей и паствы своей к благоверным князьям. Закончилась речь архипастыря словами, которые уже слышал сам Сева Долгоруков, прибывший к собору на извозчике, слупившем с него по случаю прибытия в Нижний Новгород августейших особ три цены. Эти слова были следующими:
– Да будут благословенны от Бога Ваши входы и исходы, Ваши начинания и труды во славу Божию и на пользу Отечества. Архистратиг небесных воинств со всеми святыми да охраняет Вас во всех путях Вашей жизни!
После краткого молебствия великие князья обозрели собор и отбыли в кремль. Пробиться к Его Высочеству Михаилу Николаевичу можно было, пока они ехали по улицам к кремлю, но народ стоял так плотно, что Сева, несмотря на его мощную позитуру, не сумел даже приблизиться к коляске великого князя.
