В губернаторском дворце в кремле тоже было не протолкнуться. Но Всеволоду Аркадьевичу все же удалось добраться до одного из адъютантов Михаила Николаевича.
– У меня к Его Высочеству имеется приватный разговор, – сообщил Сева адъютанту.
– Какого содержания? – не проявляя к собеседнику никакого интереса, спросил адъютант.
– Личного, – отрезал Долгоруков.
После такого ответа адъютант посмотрел на Всеволода Аркадьевича немного внимательней.
– У великого князя на личные беседы нет времени, – безапелляционно произнес он. И отвернулся, давая понять, что разговор закончен.
– Дело весьма неотложное, поверьте, – предпринял еще одну попытку пробиться к председателю Государственного Совета Долгоруков.
Какое-то время адъютант молчал. Верно, унимал вскипавшую в нем ярость против плотного и наглого гражданина, пытающегося добиться аудиенции у великого князя. Боже, и когда наконец закончится эта поездка, отнимающая столько сил и нервической энергии? А эти – адъютант с ненавистью посмотрел на Севу Долгорукова – все ходят и ходят, и нет от них никакого спасения. Небось, денег пришел просить для какого-нибудь своего прожекта или еще чего-либо. Да таких ходит – тысячи…
– Его Императорское Высочество не принимают…
– Но…
– Вы что, глухой?! – вскипел-таки адъютант. – Вам же ясным языком сказано: Его Высочество не принимают. Что не понятно? Или вас вывести отсюда со скандалом и полицией?
– Точно! – весело воскликнул Сева; правда, веселье это было яростным. – Выводите меня именно со скандалом! И тогда я всем расскажу – а особенно это будет интересно нижегородским репортерам, – что Их Императорское Высочество великий князь Михаил Николаевич купил в Казани фальшивого Тициана, заплатив за него сто восемьдесят тысяч рублей!
Адъютант заморгал. Потом тихо спросил:
– Откуда вы знаете про Тициана?
– Знаю, – отрезал Сева. – Картина куплена у казанского собирателя старины Андрея Федоровича Лихачева за сто восемьдесят тысяч рублей. Называется она «Портрет Карла V». – Долгоруков доверительно посмотрел на адъютанта: – На ней действительно изображен император Карл Пятый. Но писал ее не Тициан…
– И как вы это докажете?
– Да запросто, – ответил Всеволод Аркадьевич, сахарно улыбнувшись.
– Я спросил: «как»? – повторился адъютант.
– Я же сказал: очень просто. Потому что настоящий «Портрет Карла V» кисти знаменитого и непревзойденного мастера живописи Тициана Вечеллио находится у меня. Вот здесь. – И Сева похлопал ладонью по тубусу в его руке.
Адъютант молчал. Долго. Столь продолжительно, что Всеволод Аркадьевич счел нужным поторопить его:
– Так вы будете докладывать об этом Его Императорскому Высочеству? Или все же предпочтете вывести меня с полицией и скандалом?
Адъютант хмуро глянул на Севу, затем резко повернулся и прошел в боковую дверь, ведущую, надо полагать, в апартаменты Его Высочества Михаила Николаевича. Через минуту он вышел, строго посмотрел на Всеволода Аркадьевича и произнес:
– Его Императорское Высочество великий князь Михаил Николаевич готов принять вас…
Председатель Государственного Совета и впрямь чем-то походил на рыцаря. Правда, сейчас у него было растерянное выражение лица, смешанное с каким-то негодующим удивлением, но это было вполне объяснимо. Узнавать, что вы отдали огромную сумму денег за фальшивую вещь, – ситуация вовсе не из приятных.
– Говорите, слушаю вас, – произнес великий князь, поглядывая на тубус в руке Долгорукова.
– Меня зовут Всеволод Аркадьевич Долгоруков, – представился Сева. При назывании известной фамилии Михаил Николаевич вскинул голову на гостя, на что Долгоруков быстро прибавил: – Не князь.
Почему он решил представляться собственным именем? Да потому, что в таких обстоятельствах и при такой ситуации вполне была возможна проверка личности при помощи государственно-охранительных служб – читай: жандармов и тайной полиции, – что вовсе не входило в планы Севы и его команды. Ибо при обнаружении подлога мало того что сорвалась бы афера с подлогом тициановской картины, так еще можно было загреметь месяцев на восемь, а то и на год в тюремный острог. Конечно, представляясь своим собственным именем, Сева тоже рисковал. Но какое доверие может быть человеку совравшему? Да никакого.
– Слушаю вас, – повторился великий князь. И Всеволод Аркадьевич начал:
– Вы, Ваше Императорское Высочество, пребывая в Казани во время возвращения вашего с Урало-Сибирской научно-промышленной выставки в Екатеринбурге, изволили нанести визит известному собирателю древностей Лихачеву Андрею Федоровичу. Вас интересовало его собрание картин древних мастеров живописи. В частности – Тициана. И вы приобрели одну из двух картин кисти знаменитого художника, имеющихся в коллекции Лихачева, а именно «Портрет Карла V». Со всеми сопроводительными бумагами, доказывающими подлинность картины…
– Откуда вам это известно? – весьма недоверчиво посмотрел на Долгорукова Михаил Николаевич. – Вы, на мой взгляд, слишком информированы насчет моих личных дел. А это настораживает.
– Ничего удивительного и тем более настораживающего здесь нет, – посмотрел прямо в глаза великого князя Всеволод Аркадьевич. – Просто я знаком с Андреем Федоровичем и тоже являюсь коллекционером картин. И он мне сам все рассказал: и про письмо к вам, Ваше Императорское Высочество, и про ответ, и про продажу картины… Так вот, – Сева легонько похлопал по тубусу, – настоящий «Портрет Карла V» находится здесь…
– Хм, – так отреагировал на заявление Долгорукова Михаил Николаевич. – Покажите.
Сева достал из картонного пенала картину и развернул. Его Императорское Величество Карл V был изображен по пояс, заключенный в латы, и смотрел вдаль, скосив глаза. Похожая на шкиперскую бородка делала его подбородок не таким острым и жестким, как ежели бы он был брит…
– Хм, – снова произнес Михаил Николаевич, переводя взгляд с одного портрета на другой. – А они похожи как две капли воды.
– Специалист-эксперт, Ваше Императорское Высочество, вполне способен отличить подлинник от подделки, – заметил великому князю Всеволод Аркадьевич. – Вам нужно только приказать привести его.
– А вы знаете, я так и сделаю, – остро посмотрел в глаза Севы Михаил Николаевич.
Он взял колокольчик и тренькнул в него. Тотчас перед ним вырос адъютант, недобро смотревший на Долгорукова. Сева мило улыбнулся ему и перевел взор в окно. Там переваливал за половину хороший солнечный день.
– Скажите губернатору, чтобы нашел в городе и немедля привез ко мне лучшего эксперта по древним картинам, – наставительно и требовательно сказал адъютанту Михаил Николаевич. – Еще лучше было бы, чтобы в городе нашелся знаток работ художника Тициана. Вы меня поняли?
– Понял, Ваше Императорское Высочество, – вытянулся в струнку адъютант. – Разрешите выполнять?
