— Значит, Яна была все-таки любовницей Александра Делягина!
— Далила не удивилась, она и сама это допускала.
— Почему — была? — огорчилась Галина.
Далила поразилась:
— Ты забыла?! Делягин убит! Прямо под елочкой!
— Ах да, что-то слышала. Как ей не повезло.
— Может, наоборот, как раз с его смертью к Яночке и поперло
везение. Знаешь, почему ей дали кличку Банкирша?
— Неужели выскочила за банкира? — предположила Галина и
взвыла от горя:
— Ну, кому-то везет!
— Нашла чему позавидовать, — вздохнула Далила. — Разве Яна
живет? Она постоянно кому-то прислуживает. Видела бы ты ее: снаружи апломб, а
внутри бездна страха. Яна не выскочила за банкира. Она сама стала банкиршей.
— Да ну! Вот людям везет! И как Самохина стала банкиршей?
— Понятия не имею. Знаю только, что у нее солидный пакет
акций в очень приличном банке.
Галина задохнулась от восхищения:
— Вот это везение! Ты ей сочувствуешь, а она живет
припеваючи!
— Припеваючи она не живет, а мучается, — возразила Далила. —
Ей и сейчас частенько приходится собой торговать.
— Это зачем?
— Чтобы доли своей не лишиться. Сама Яна ноль без палочки,
вот и рассчитывает на мужские мозги. Поверь мне, Яна добровольная рабыня. Вещь.
За деньги готова принадлежать любому в постели. Она сама себе такую роль
отвела, так жизнь и проживет. Когда вещь состарится, ее оберут до нитки и на
свалку свезут.
— Неужели таких рабынь мужененавистница Лизка Бойцова держит
в своем женском клубе? — рассмеялась Галина. — Хороша же у вас компашка!
Далила не хотела защищать Елизавету — боялась бесплодной
дискуссии — но ради справедливости вынуждена была сказать:
— Елизавета не любит Самохину.
— Зачем же тогда Самохина в клуб Лизкин ходит? Развлечение
не из дешевых, как я поняла. Взносы с «членш» дерут еще те.
— Потому Самохина в клуб и пришла, что надоело ей быть чьей-то
вещью.
— Ну, везет же людям! Лизка научит Янку быть человеком, —
саркастично заключила Галина. — Бойцова, этот фельдфебель в юбке, мигом решит
мировую проблему, над которой столпы классической литературы и философии бились
веками.
Далила рассердилась:
— Во всяком случае, Самохина уже понимает, откуда растут
проблемы у женщин. Она пытается быть человеком.
— Ага, а Елизавета ей помогает. Учит, как грамотно мужиков
лягать и пинать. Год-два таких тренировок, и Янка дюжину мужиков сгнобит. И
получит разряд феминистский. И сразу же станет не вещью, а человеком.
— Ну, знаешь, это уже слишком, — возмутилась Далила. —
Елизавета нормальная женщина. Я не заметила у нее нездоровой ненависти к
мужчинам.
— И поэтому в вашем клубе мужиков с утра до ночи костерят!
Ну, умора! — заржала Галина.
— В клубе костерят не мужиков, а нечестных конкурентов. Там
собираются деловые женщины, которые вынуждены брать барьеры, расставленные
мужчинами.
— Ну надо же, железные леди ввалились в трамвай бизнеса и
удивляются, почему это мерзкие мужики не вскакивают и дамам места свои не
уступают.
Далилу обидело такое потворство мужчинам.
— А как бы ты поступила на месте тех дам? — ядовито
поинтересовалась она.
Галина отрезала:
— Я не стала бы ждать, когда мне уступят место.
— Но все места заняты, и заняли их мужчины. Что, по-твоему,
надо делать?
— Надо самого главного выбрать и присесть к нему на колени.
— Иными словами, надо поступить, как Самохина, — торжествуя,
сообщила Далила. — Выходит, и ты рабыня. Но опыт нам говорит, что с мужских
колен прогоняют.
— Поэтому я на них и не карабкаюсь. Я вообще никаких вершин
не терплю. С детства боюсь высоты. И правильно делаю. Главной — удовольствие,
остальное — суета, — с пафосом изрекла Галина.
— Но сколько же у меня суеты от твоих удовольствий, —
посетовала Далила и приказала:
— Если ты выспалась, немедленно поезжай к тетушке Маре.
— Зачем?
— За ребенком. Обо всем мне рассказала, а о дочке даже не
вспомнила.
— Я думала, Линка с тобой.
— Ну да, я держу ее на руках и занимаюсь психоанализом. Ты
адрес достала? — без всякого перехода спросила Далила.
Галина оторопела:
— Чей адрес?
— Матюка, любовника Яны.
— Зачем он тебе? Думаешь, Янка пришила Делягина?
— Не знаю пока, — отмахнулась Далила. — Займемся
расследованием, тогда и узнаем.
— Расследованием? — запаниковала Галина. — Мы же собирались
Орлова за нос поводить и кинуть!
Ты что, передумала? Я не собираюсь в это дело влипать!
— А я кидать не научилась.
— Радеешь за нравственность?
— А что, не заметно?
— Заметно. Еще скажи: «Я за честный бизнес». За тот, какой
был у Делягина. У покойного, кстати.
— Ты сама меня на это дело подбила, а теперь умываешь руки?
Так, что ли? — возмутилась Далила.
Галина смущенно хмыкнула и попросила:
— Ну, если ты настаиваешь, то хоть просвети меня, в чем там
дело?
Далила поразилась:
— Мало я тебя просвещала?
— Я же не слушала тебя и теперь ничего не понимаю. Кто?
Кого? И, главное, зачем? Мне и самой уже интересно, — призналась Галина.
— Хорошо, вечерком заскочу, объясню, а пока говори, как мне
связаться с гусаром Граблиным?
— Ну и дела! Он тебе нужен?
— Не он, информация.
— Я же его расспросила.
Далила попеняла подруге:
— Плохо ты его расспросила. Меня интересуют детали. Я
уверена, Граблин знает гораздо больше.
— Конечно, знает! — ликуя, согласилась Галина. — Я готова
пострадать ради общего дела! Брошу все! Буквально прямо сейчас отправлюсь к
нему и добросовестно уточню детали!
— И опять пропадешь. Нет, я сама уточню. Говори, где его
можно найти?
— Даже не представляю, как ты будешь общаться с Граблиным.
— Почему это?
