Впереди, размахивая березовым прутиком, топотала счастливая
Ангелина. Рядом щебетала Галина о своих снах и предчувствиях.
Подруга воспряла, одержимая мыслями о переменах в своей
судьбе. Поскольку судьба была чрезвычайно плохая, перемены ожидались только
хорошие. Под напором впечатлений Галины Далила слегка успокоилась, а потом и
вовсе забыла о спине и затылке. И они перестали ловить чужой взгляд.
Наконец, утомленные долгой прогулкой, подруги направились к
дому. Ощущение чужого сверлящего взгляда вернулось в затылок и в спину уже у
подъезда. Далила несла Ангелину: обвив шею крестной руками, девчушка сладко
дремала. Галина, готовясь войти в лифт, обстоятельно складывала коляску —
коляска не складывалась. Дворовая собака, дружелюбно виляя облезлым хвостом, с
интересом наблюдала «процессию». Картинка, в общем-то, мирная, безобидная, и
вдруг этот взгляд, настороженный, тревожный. И вместе с тем очень уверенный.
Внутри у Далилы похолодело. Она остановилась, оцепенела, но
все же заставила себя оглянуться.
Оглянулась и обмерла. По двору почти бежал и решительно их
догонял тот самый человек, который принимал у Галины роды.
От неожиданности Далила испугалась и растерялась сначала, а
потом с облегчением улыбнулась, подумав: «Значит, я не ошиблась и правильно
вычислила. Он и звонил все это время, он в трубку дышал. А теперь отважился
подойти. Вот и не верь после этого снам».
Далила украдкой глянула на Галину, которая воевала с
коляской, не подозревая о том, что перемены не назревают, а практически в спину
стучат.
«Галка спасителя своего и не узнает. Не помнит его, мельком
видела, да и было ей не до спасителей — рожала на заднем сиденье его машины.
Зато он, похоже, прекрасно помнит ее», — порадовалась Далила, переводя взгляд
на мужчину.
Похоже, он действительно серьезно себя настроил.
Встретившись глазами с Далилой, он не смутился, не сбавил шаг. Она хотела ему
помахать рукой, но не могла, мешала спящая Лина. Пришлось ограничиться милой
улыбкой. Он в ответ улыбнулся, он почти их нагнал и…
И что-то случилось. Вдруг лицо его вытянулось изумленно,
нахмурилось. Он резко свернул на тропинку, ведущую к гаражам, и удалялся теперь
так же решительно, как только что догонял. Он стремительно уходил.
Все произошло так внезапно, что Далила ничего не успела
подумать, не то что понять. Открыв рот, она стояла, прижимая к груди Ангелину.
Из оцепенения ее вывел голос Галины. Подруга радостно
охнула:
— Ой, кто это? Ванек!
Далила повернула голову и наконец все поняла. Сверкая
улыбками и помахивая букетами, на подруг надвигались противоестественно трезвый
Граблин и хмельной от любви Ванек. Эти гусары приближались неотвратимо и нагло,
самовлюбленно и фамильярно. Было очевидно: еще два шага, и подруг будут мять и
тискать в объятиях.
«Это и понял Галкин спаситель, — догадалась Далила, — потому
и свернул».
Все произошло как по писаному: чех сунул букет Галине и с
пафосом сообщил:
— Я вас вижу и снова жив!
— А я сейчас выпью и вновь оживу! — с оптимизмом воскликнул
Граблин, вручая Далиле цветы.
Она цветы приняла, но, отшатнувшись, предупредила:
— Я не буду играть!
Граблин снисходительно разрешил:
— И не надо. Покончено с играми. Теперь будет все по-серьезному.
— Ваше заявление воспринимается как угроза, — вполне
искренне сказала Далила.
Глава 30
На самом деле как угрозу Далила воспринимала не только
сообщение Граблина, но и его самого, и его закадычного друга Ванека. С первого
взгляда на них она поняла: тут есть чего испугаться. Эти «гусары» в свою
бесшабашную жизнь особо не приглашали, но уж если ты к ним случайно попала, не
мешкая думай, как выйти из приключения живой и невредимой.
Такого вот нелестного мнения была она о дружках Галины. И
все же явление чеха и Граблина Далила восприняла как подарок судьбы. Ее мучил
вопрос, на который хотелось немедленно получить ответ: кто он, этот Орлов?
Своих ответов было немало: убийца, альфонс, интриган, манипулятор, хитрец. Или
действительно наивный влюбленный.
Чех и Граблин, похоже, значительно больше знали о счастливце
Матюке-Орлове. Во всяком случае, они не могли не иметь представление о
человеке, которому не единожды проиграли. Именно поэтому Далила (несмотря на
внутреннее огорчение) была рада их видеть.
Дело в том, что после разговора с Шульгиным Далила
встретилась с Иваном Орловым. О плодах своей деятельности она поведала скупо:
на шантаж намекнула, а вот имя шантажиста и не подумала называть.
Орлов не юлил и, похоже, был рад открыться.
— Да, есть шантаж, — признал он охотно. — Потому к вам и
пришел, но как вы догадались?
— Нашла шантажиста, — пристально глядя в глаза Орлова,
сообщила Далила.
Он был потрясен:
— Вы даже шантажиста нашли? Гениально!
Такая доверчивость ее удивила. По самому элементарному
разумению как минимум надо бы узнать, кто шантажист и оценить верность ее
догадок, а потом уже выражать восхищение.
«Этот красавчик и в самом деле так верит в мою
непогрешимость? Или прикидывается дурачком? — мысленно усмехнулась Далила. —
Что ж, посмотрим, какую он затеял игру!»
Она молча ждала вопросов, но Орлов не спешил их задавать. Он
безмятежно смотрел на Далилу — зуд нетерпения явно его не томил.
«Он все знает», — решила она, упрямо выдерживая длинную
паузу.
— Вам что, не интересно, кто вас шантажирует? Или вы в
курсе? — наконец спросила она, осознав, что вопросов с его стороны не
последует.
Орлов лениво пожал плечами:
— Нет, я жду.
— А ваша жена?
Его брови тревожно дрогнули:
— Что «жена»?
— Жена ваша знает, кто ее шантажирует?
— Шурочка только гадает и плачет.
— Плачет? — удивилась Далила.
— Да, потому я и затеял расследование. Она очень боится.
— Кого?
Орлов изумленно уставился на Далилу:
— Как «кого»? Злодея. Убийцу.
— Про какого злодея вы говорите? — растерялась она.
— Про того, который убил Делягина.
— Неужели Шурочка думает, что ее шантажирует тот, кто убил
Александра Делягина?
— Ну да.
