Не доверяя добросовестности майора, я проверил веревку. Кажется, Полтора Коляна постарался. Сила в его руках все же была основательная, и узлы он затянул крепко. Моими пальцами их еще можно было бы растянуть, но пальцами пленника – нет.
Сам пленник при моих действиях совсем, кажется, упал духом. Догадался, похоже, что его приговорили, и на Полтора Коляна посмотрел с какой-то надеждой, считая только меня своим палачом.
Подполковник Лагун проводить меня не вышел. Он в это время делил свой отряд на более мелкие группы, каждой из которых ставил собственную задачу в случае атаки на базу со стороны бандитов. Решение, в принципе, правильное, хотя я на его месте начал бы с того, что заминировал подходы. А бойцы, если времени не хватит, смогут и в процессе боя по периметру распределиться. Здесь вообще трудно опоздать, а вот выставить минные заграждения можно и не успеть. Если сработаешь вовремя, взрыв предупредит о подходе бандитов раньше, чем это сделают видеокамеры. Тогда боевики сначала остановятся, а потом медленно двинутся дальше, соблюдая осторожность, если вообще двинутся, дав тем временем подполковнику Лагуну возможность произвести перегруппировку. Но я не был уверен, что Пехлеван направит свой плохо подготовленный отряд в сторону базы. Для этого у него маловато сил. Хотя разведку выслать может…
– Покарауль, майор, моего пленника, – попросил я Полтора Коляна и, не дождавшись согласия, вернулся в холл, чтобы попросить кое о чем Лагуна.
– Александр Игоревич, – я поддерживал ту степень отношений, на которую подполковник настраивал меня в первую нашу встречу, и потому не называл его по званию. – Вы минные заграждения выставлять будете?
– У меня в наличии только четыре «МОН-50». Думаю выставить хотя бы пару штук на дальних подступах. Вторую пару – где-то поближе.
– Попросите своего сапера посмотреть на мониторе мой маршрут и не выставлять на нем мину. Кто знает, как я буду возвращаться, с каким грузом и в каком темпе. Знаю только, что тем же маршрутом во избежание неприятностей. И лучше бы мне не нарываться на мину. Честно говоря, не люблю я этого.
– А как же твои тренировки в казарме спецназа? – съехидничал Лагун.
– А там мы бегом под пулями не бегаем. Здесь же может и такое случиться.
– Не переживай, твой маршрут мы отследим, – и подполковник дал знак стоявшему рядом человеку.
Я понял, что это и есть отрядный сапер. Честно говоря, руки у него для сапера подходили мало. У сапера руки должны быть как у хирурга, а у этого, как у Пехлевана, – лопаты. Но это уже не мое дело.
– Тогда я двинул…
Подполковник кивнул и отвернулся от меня, чтобы заняться своими делами. Но в этот момент у него в кармане заголосила петухом трубка мобильника. Смешной звонок. Такие дети себе ставят, а не серьезные офицеры. Но это тоже дело вкуса. Подполковник посмотрел на определитель, прервал инструктаж и сразу двинулся в сторону своего кабинета. Пока он был в коридоре, я успел услышать только одну сердитую фразу:
– Объявился! Я думал, ты уже сгинул… Слушаю тебя внимательно. Объясняй, что задумал, пока я на тебя вертолеты не вызвал!
Собеседник начал что-то объяснять Александру Игоревичу. Только у двери своего кабинета подполковник оглянулся, встретился со мной взглядом и прощально поднял руку, напутствуя меня в ночную дорогу.
Я снова вышел на крыльцо. Полтора Коляна держал пленника за «ошейник» и отпустил только при моем появлении. Пленник вдохнул полной грудью.
– Согласовал с подполковником коридор в минном поле, по которому буду возвращаться, – сообщил я, внешне обращаясь к майору, а в действительности давая информацию пленнику. Это, как я предполагал, создаст базе хоть какую-то временную безопасность. Не каждый решится наступать на объект, зная, что его окружают минные поля, и не имея перед глазами карт этих полей. А в том, что моя информация дойдет по назначению, я не сомневался. – Да, кстати, майор, я хочу в этот рейд захватить себе трофейную трубку. Чтобы позвонить можно было. Плохо без трубки. Какой номер у подполковника?
Полтора Коляна сказал номер. Я запомнил.
Трубку, конечно, иметь следует. Хотя бы для того, чтобы позвонить своему командиру роты. Моей сейчас, наверное, старший следователь по особо важным делам Барбосов пользуется…
* * *
Я вышел уже знакомой дорогой – вернее, не вышел, а выбежал, заставляя бежать и пленника, хотя ноги у него передвигались с трудом. И снова, как в первый раз, прильнул к биноклю уже после того, как вышел из зоны видимости видеокамер. Правда, перед этим положил пленника на землю и даже поставил на него ногу, чтобы избежать неприятных эксцессов в момент, когда я буду закрывать глаза окулярами. Сам я таким моментом воспользовался бы в любой ситуации. Руки связаны, зато ноги свободные. А удар или тяжелым носком башмака или, еще лучше, с разворота каблуком в позвоночник или по затылку любого заставит на какое-то время потерять способность к сопротивлению. За это время можно успеть освободиться.
Но мой предполагаемый противник, к сопротивлению которого я мысленно готовился, к своему счастью, активности не проявлял, уже убедившись, что одержать надо мной победу не в его силах. Из этого я сделал вывод о том, что парень морально подавлен. Он встретил внешне неприметного человека, победившего, казалось бы, стальную силу майора. Сама собой возникала мысль, что этот же человек может победить и самого Пехлевана. Похоже, что в глазах пленника я начал приобретать определенный авторитет. Это мне, возможно, пригодится, потому что я не собирался выполнять приказ о ликвидации лжеомоновца. Если уж судьба заставила меня принять чужие правила игры и стать ликвидатором, это вовсе не значит, что я подписался быть палачом. Тем более что я рассчитывал из ликвидаторов, так и не приступив к выполнению своих новых обязанностей, возвратиться в спецназ ГРУ, потому что чувствовал: именно там мое место и именно там я могу быть наиболее полезен.
Осмотр окрестностей снова ничего не дал, кроме того, что убедил меня в отсутствии биологических объектов в пространстве, которое мне предстояло преодолеть. Ведь тепло выделяют только биологические объекты, причем все выделяют тепло разного уровня излучения. Но и здесь много тонкостей, которые следует знать. Например, собака в бинокле, казалось бы, должна светиться намного сильнее человека, потому что температура тела у нее в среднем выше человеческой на два с половиной-три градуса. Однако у собаки свечение становится сильным только тогда, когда она повернется к наблюдателю мордой. Именно морда будет показывать наличие сильного тепла. А все потому, что тело собаки прикрыто шерстью, скрадывающей тепло, а сама собака потеет не кожей, как человек, а языком. Есть и другие нюансы, которые должен знать наблюдатель, вооруженный тепловизором. Я проходил специальный двухнедельный курс обучения и потому о возможностях тепловизора знал, наверное, больше, чем его обладатель подполковник Лагун.
Хотя, говоря честно, я вовсе не был уверен в том, что подполковник Лагун знает и чего подполковник Лагун не знает. Сначала мне казалось, что он меня привлечет для организации обороны базы, чтобы я все выставил и выверил. Но он моего мнения даже не спросил и начал действовать сам. Лагун умел оставаться непонятным. Честно говоря, с такими людьми трудно общаться и работать. Но приходится привыкать, потому что в отряд Александра Игоревича я пришел не по собственной воле…
