Книга Агент ливийского полковника, страница 21. Автор книги Михаил Нестеров

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Агент ливийского полковника»

Cтраница 21

В душе Ахмеда назрела необходимость еще и еще раз пережить позор, чтобы притупить эту острую боль, а лучше сказать – привыкнуть к ней, чтобы она стала хронической – но ровно до той минуты, когда свершится возмездие. И для достижения цели ему предстояло пережить оперативную рутинную работу.

Ахмед Джемаль жил один в своем просторном доме. Его не раз пытались взять женщины, но любая осада длилась не больше пары месяцев, и Ахмед обзаводился новой подружкой. Он не собирался жениться, слово «потомство» для него не имело смысла. Его мать (ливанка по происхождению) не покидала уверенность в том, что жизнь для Ахмеда началась с его первого крика, с первого глотка стерильного больничного воздуха, а мир – когда он впервые произнес «мама». Повзрослев, Ахмед пришел к выводу – насколько глубоко ошибалась его мать. Жизнь для него началась, когда он произнес: «Я».

Мать умерла накануне его 14-летия. Отец женился на другой; его судьба перестала интересовать Ахмеда, когда на свет появился его сводный брат; его он ни разу не видел. И если бы ему однажды сказали: «У тебя есть брат, хочешь взглянуть на него?» – он бы пожал плечами: «Зачем?»

Интересная и ответственная работа, занимавшая большую часть дня, – большего он, зацикленный на творчестве, от жизни не требовал. Наступит другой день, вырастут его потребности, сама жизнь сменит приоритеты – что же, чему быть, того не миновать. Но это будет завтра, все ответы лежат в будущем, о котором мы ничего не знаем; завтрашний день – это и есть потусторонний мир; завтра переходит в завтра и тянется вечно...

Ахмед приготовил себе грог по собственному рецепту: крепкий горячий чай с мятой, коньяк, сок лимона. Устроившись перед телевизором и не включая его, Джемаль мелкими глотками выпил горячительный напиток. И каждый глоток его – стук хмельного колокольчика в его голове.

Натан Паттерсон отпустил его до обеда завтрашнего дня; странный график, но это выбор шефа. Завтра утром не вставать, можно выпить еще. И Ахмед приготовил новую порцию грога.

* * *

«Эта Руби Уоллес стала звездой экрана», – не без зависти подумала Клу Картер. Сосредоточив свое внимание на мониторах системы видеонаблюдения, она тем не менее бросала короткий взгляд на широкоформатный телевизор, настроенный лишь на один – новостной канал. Новости не отвлекали внимания операторов, а, как показала практика, делали работу наблюдателей, по сути, более насыщенной. Телевизор стал подобием успокаивающего зрение источником света. Попробуйте смотреть на монитор компьютера в полной темноте и при зажженной настольной лампе – результат будет очевиден: во втором случае ваше зрение «разгрузится», а напряжение уйдет. В равной степени это относилось и к информационной составляющей. В таком ключе представил свое ноу-хау администратор службы безопасности этого железнодорожного вокзала.

О Руби Уоллес по ТВ прошла уже вторая официальная волна; на гребне первой она пронеслась как главный свидетель подготовки кентерберийского теракта; на гребень второй она поднялась уже как заложница. «Столько счастья в одни руки», – продолжала злопыхать Клу. Она еще больше возненавидела Руби (господи, она пошла снять парня, а сняла пенки), когда начальник усадил ее за просмотр записи трехчасовой давности. Она едва не вспылила: «Да не могла я ничего пропустить!» – но вовремя одумалась. Это даже несмотря на то, что начальник отнял у нее свободное, отведенное для отдыха время, невнятно и невпечатлительно объяснив: «Период с 21.00 и до этой минуты очень важен». Отснятого материала скопилось немало, и Клу поставила режим 8-кратного ускорения. Она нажимала на кнопку «пауза», когда взгляд ее фиксировал мужчину с приметами ар-Рахмана или женщину, похожую на Руби Уоллес. Эта игра с собственным воображением так увлекла ее, что Клу не могла пропустить Руби в любом случае. Прошло двадцать минут, и она, нажав в очередной раз на «паузу», воскликнула:

– Вот они!

И с ощущением легкости и выполненного долга откинулась на спинку стула. Она обнаружила людей, которых сейчас искали все полицейские, все «активное» население страны. И тот факт, что она пропустила эту пару в 21.40, не накладывал на нее ответственности; во всяком случае, вины за собой она не чувствовала. И тому она быстро нашла оправдание: на ту минуту она ничего не знала о странном тандеме – террорист и свидетельница. Во-вторых, что вытекало из первого: ар-Рахман прикрывался спутницей. В заключение Клу мысленно посоветовала правоохранительным органам получше организоваться.

* * *

Рочестер

Джонни Гюнтер, высадив странную парочку на восточной окраине Лондона, вернулся в Рочестер через полтора часа. Ар-Рахман обещал расплатиться с ним позже, когда именно – не уточнил. Гюнтер сам додумал: после очередного теракта.

Говорильня. Неплохое словцо. Собственно, болтовня вместо дела. Никакой ответственности, совесть дрыхнет себе спокойно. Но она проснулась от грохота взрыва, и с той минуты ей, погрузившейся в тревожное ожидание, стало не до сна.

Сосет под ложечкой. Во рту металлический привкус, как будто Джонни зубами открывал банки с коричневым элем и высасывал хмельной напиток из этих отверстий.

Скверно на душе. Как перед расстрелом. И время для этого подходящее – пять утра. И почему приговоры приводят в исполнение на рассвете? Несправедливо – подохнуть в самом начале дня. Это называется «на, получи». Исполнители все предусмотрели.

Джонни Гюнтер отчетливо представил себе скорый поезд, мчащийся на восток; пассажиры мирно дремлют в своих креслах или крепко спят на полках. Кто-то из них просыпается по будильнику-таймеру – этой важной части адской машинки, а кто-то не проснется никогда. В представлении Джонни пассажиры ехали не в каком-то направлении, а в новый день. И он для многих закончился.

Гюнтера могли обвинить в связях с ливийским террористом, однако он пришел в полицейский участок по зову сердца – это раз, под руку его вела заспанная совесть – это два. В-третьих, пусть кто-нибудь попробует доказать его криминальную связь с ар-Рахманом. Он брал у него деньги авансом, не спрашивая, какого рода помощь от него понадобится. И вообще, дают – бери.

Так рассуждал Джонни, накачивая себя элем по пути в полицейский участок. И первое, что он сообщил дежурному, подбросило того со стула:

– Я хочу сообщить о готовящемся теракте. Его готовит ар-Рахман. Он и Руби Уоллес сейчас в Лондоне. Это я отвез их на своей тачке, но что делать?..

Гюнтер запасся элем. Прикончив одну банку, он вынул из кармана куртки другую. Детектив, снимающий с него показания в специальной комнате, против этого не возражал. Его звали Томас Браун, и он лично знал Джонни Гюнтера. Того не раз и не два доставляли в участок за вождение автомобиля в нетрезвом состоянии, драки, вымогательство. И – вот тебе раз: Джонни пришел с бесценными новостями. В самом начале допроса Томас Браун уточнил:

– Джонни, тебе мог присниться ливийский террорист?

– Конечно – если бы его снимок красовался на обложке порножурнала, который я листал на ночь. Но я видел его, как тебя сейчас, Том. Я даже шмотки ему свои привез, а потом доставил его в Лондон.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация