Еще Паттерсон не мог обойти своим вниманием следующее обстоятельство: одна из камер наблюдения в Паддингтонском вокзале зафиксировала передвижения Андрея Рахманова и Руби Уоллес; они сели в поезд, следующий в Дувр, однако сошли в Рочестере, оттуда на автомобиле их доставил обратно в Лондон Джонни Гюнтер. Рахманов ведет себя дерзко, не отпуская от себя свидетеля, и рискует, как говорят в народе, свернуть себе шею на ровном месте. И чтобы этого не произошло, ему необходимо сменить методы. У него нет иного выхода, как оставить Руби Уоллес в надежном месте и получить так необходимую ему свободу действий. И тогда полицейским снова придется перестроиться с двух объектов на один, что, конечно, не облегчит им работу.
Андрей Рахманов находился в шаге от Франции, за спиной у него Англия, в которой его обложили со всех сторон. Но он не воспользовался шансом уехать и вернулся в Лондон. «Он выполнит задание», – качал головой Натан Паттерсон, которого захватил сам процесс защиты директора МИ-6, а не его жизнь. Выполнит задание, несмотря ни на что? И в очередной раз припомнил выдержку из «страшилки» абд-Аллаха Хасана: «Все действия Рахмана основаны на логике, и каждый поступок – это ступень на пути к цели, конечному результату. У него несколько заграничных паспортов, и ни один из них не вызовет сомнений у пограничников и полицейских. Он – человек-невидимка, и его могут выдать только оставленные им следы».
Рационализм и разумность.
Вот здесь что-то не срасталось, нахмурился Паттерсон, взвесив два этих качества Андрея Рахманова. Ответственный за связи с террористическими организациями, он «организовал» в том числе дешевую группировку, что называется, из подворотни. Где же здесь разумность? Ведь Джон Гюнтер сдал его полиции при первой опасности. Почему Гюнтер не сдал его в Большом Лондоне, завернув на своей машине в ближайший полицейский участок? Ответ на этот вопрос нашелся легко: Лондон – это Лондон, у него своя полиция – знаменитый Скотленд-Ярд (исключение – район Сити со своей полицией), а Гюнтер – из Рочестера, где его каждая собака знает. Он сделал признание там, где и созрел до этого непростого шага, у себя дома. Многие поступили бы так же, как он.
Связи Рахманова начали рассыпаться. Тот же Гюнтер отказался разделить с Рахмановым ответственность за совершенный ливийцем теракт.
В очередной раз Паттерсон поймал себя на абсолютной вере в то, что теракт на линии Лондон – Кентербери совершил Рахманов. И это говорило о чистоте подготовки и исполнения теракта, о точной направленности первого микроудара по ливийцу российского происхождения...
Так вот, связи Рахманова начали рассыпаться, и означало это следующее: поддержку, на которую Андрей в полной мере рассчитывал, он не получит. Есть ли у него связи в ИРА? Не исключено. (Честно говоря, Паттерсон не знал реакции ИРА на теракт в Кентербери. Этот пробел он собирался восполнить в ближайшее время.) Он не может таскать за собой Руби Уоллес, вяжущую его по рукам и ногам, но и бросить ее он не может. В определенных обстоятельствах она для него алиби. Если, конечно, она и дальше продолжит поддерживать взгляды Рахманова. Руби Уоллес – незаконно удерживаемая как при отдельной личности, так и группе лиц или целой организации. Натан Паттерсон даже представил это длинное определение в виде змеи, вылезающей из его черепа. Но смысл не вызывал сомнений, никуда ему от этого не деться.
Паттерсон сколько угодно долго мог уповать на расстроенные связи Рахманова, что в полицию явится очередной связник террориста. Под кипящий котел, в который угодил оперуполномоченный ГРУ, необходимо подбросить дров.
Паттерсон глянул на часы: вот-вот должен явиться на работу Ахмед Джемаль. И едва не вздрогнул, подняв глаза: отдохнувший, полный сил, посвежевший Джемаль стоял в шаге от рабочего стола шефа. Свежий лейкопластырь украшал его правую бровь (из чего Паттерсон сделал ошибочный вывод: Рахманов – левша; в действительности бровь ему он разбил головой) и даже подчеркивал его мужественные черты лица.
– Здравствуй, Ахмед! – неподдельно радостно приветствовал его Паттерсон.
– Добрый день, шеф!
– Присаживайся. Прыгать от радости времени у нас нет, – ответил на часть своих чувств Натан, – так что сразу приступим к делу. Нужно сделать вот что, Ахмед. Во-первых, подготовить еще одно взрывное устройство на основе семтекса.
Поймав недовольный взгляд подчиненного, начальник жестом попросил его не делать скоропалительных выводов.
– Взрывное устройство, – продолжил он с нажимом, – в этот раз не должно сработать... по техническим, скажем, причинам. Нам нужно зафиксировать ошибку Рахманова. На волне первого взрыва другой неудавшийся теракт произведет на общественность не меньшее впечатление. Нам нужна реакция, и мы ее получим. Тем самым ослабим связи террориста в Англии и Северной Ирландии. Если представить себе Рахманова как капитана корабля, то крысы неминуемо побегут с него. Кстати, ты наверное еще не знаешь: одна «рочестерская крыса» уже сбежала.
– Ну что же, такой подход мне нравится, – по-деловому согласился с патроном Джемаль.
* * *
На задворках паба «P&P», что в начале Кинг-стрит, в мусорном контейнере бомж – выходец из Румынии – нашел приличную кожаную фуражку-восьмиуголку и почти что неношеные, вроде как армейские ботинки с «вездеходным» протектором. «Удача», – бросил он себе под нос, примерив обновки. Ботинки оказались на пару размеров больше, но, если насовать в носы бумаги, на ноге болтаться точно не будут. Небывалое чутье привело бомжа в следующий двор, и в другом мусорном баке он обнаружил кожаную куртку с множеством сверкающих молний. Прежде чем обменять ее на бутылку дешевого пойла, он проверил карманы куртки, нашел какую-то бумажку с фашистским крестом и отчего-то представил себе хозяина куртки в виде танкиста; прежде чем оставить свой танк на парковке, он снимает с дула крест... Румын скомкал бумажку и выбросил.
Ему так и не удалось продать куртку. К нему подошел полицейский, патрулирующий эту часть центральной улицы Хаммерсмита, и долго всматривался в его одежду и опухшее лицо, под козырьком восьмиуголки казавшееся черным. Бомж сморкнулся под ноги и спросил:
– Ну и чего ты уставился, придурок?
Полицейский махнул рукой и вернулся на свой пост.
Глава 9
«Кошка Шредингера»
Лондон
Андрей проснулся в семь утра, приготовил завтрак: разогрел в духовке гамбургеры, курицу, разлил по чашкам горячий кофе. Он лишь изредка бросал взгляд на Руби, оказавшуюся в подвешенном состоянии: свидетельница, беглянка, заложница. Собственно, это она вчера определила свое положение и поинтересовалась, когда Андрей собирается на невольничий рынок. Ее горькую иронию он оставил без ответа.
Он смотрел на спящую Руби, не решаясь потревожить ее глубокий сон. Ее порцию курицы и гамбургер он снова положил в холодильник.
В туалете Андрей, став перед зеркалом, приготовил все, чтобы изменить свою внешность. Его движения были отточенными. Он вынул из кармана расческу и разовый пакетик с бисной (серебристого цвета) краской. Выдавив пасту на расческу, он провел ею по вискам, затылку, взъерошил волосы и снова пригладил их расческой. Из нагрудного кармана пиджака извлек широкие («турецкие») накладные усы с желтизной и фальшивую родинку. Ссутулился, сунул в рот сигарету, кашлянул в кулак. Несколько секунд, и на Андрея из зеркала смотрел совсем другой человек: седой, под пятьдесят лет, заядлый, вечно подкашливающий курильщик.
