Лев отошел от окна и возобновил разговор: — Я понял, о чем вы говорите. Но помяните мое слово, Василий Ефимович: ваш сын кончит плохо, очень плохо. Я позабочусь, чтобы это случилось до вашей смерти, и надеюсь, что умрете вы в мучениях. Вы, Василий Ефимович, совершили одну непростительную для вашей квалификации ошибку. Когда я вернулся из Каира, люди Руслана, а значит, и ваши тоже, не удосужились заглянуть в мою сумку. А там лежал еще один комплект газет, доказывающих, что свою работу я выполнил. Так вот, эти газеты вчера я передал Иванову. Что сделает он, узнав об убийстве Белокурова, догадаться нетрудно. У него есть крепкие связи в МИДе, не сегодня, так завтра в присутствии надежных свидетелей и парочки журналистов подставное, но очень влиятельное лицо вскроет пакет, который ему доставят дипломатической почтой из Каира, а там... А там те самые документы, за которыми вы гоняетесь, и газета со статьей о смерти Белокурова. Тем самым Иванов снимет с себя ответственность за их хранение, поскольку все будет указывать на то, что все это время они были у Белокурова, который просто подставлял Иванова. Сергей Юрьевич улетит на парочку дней на Канары, а журналисты в это время вспомнят тот скандал с главой Югбизнесбанка, публично наехавшего на Иванова. Вспомнят про обыски в их роскошных домах, выдвинут едва ли не единственную версию, что Белокуров перестраховался и документы после его смерти ушли по указанному им адресу. Тем самым Иванов избавится от бумаг, поимеет на этом свой интерес и закончит это непростое для него дело чистым, как новорожденный. Для него смерть Белокурова — самый приемлемый вариант, о котором он и не помышлял. Но я помог ему и справедливо рассчитываю на его помощь.
Лев помолчал, неторопливо меряя шагами комнату и по-прежнему не глядя на Шерстнева.
— Но главное в другом. Главное то, что вы провалили операцию, начали с хвоста, а не с головы. Ваша ошибка заключается в вашем же хитроумии, созерцании действа, которое разворачивалось на ваших глазах. Вы красиво втянули меня с помощью девушки, так же красиво и безупречно разыграли карту с Левиным, заинтересовали сравнительно легким заданием в Каире, тогда как вам нужно было плюнуть на Белокурова и форсировать устранение Иванова. И уже после всерьез заняться беглецом. Вы, Василий Ефимович, действительно старый человек, не сумели до конца просчитать ситуацию, поставив во главу зрелищность. А теперь можете звонить Руслану. Хотя даже такой недалекий человек, как Хачиров, разберется, что вы просто спасаете свою шкуру и своего сына. Заодно признаетесь в собственной неполноценности. И если ваш сын не угодит после этого за решетку, то на своей карьере может поставить жирный крест. Я не стану рассуждать, кто из вас виновен больше, это ваше дело. Но все шло к тому, что в один прекрасный момент вы угробите сына.
— Ты блефуешь, Лева.
— Да бог с вами, Василий Ефимович! Вы забыли, как нужно думать. Я сижу перед вами, тогда как должен находиться за тысячи верст отсюда. А теперь спросите, кто вытащил меня с борта. Не вы ли дали мне досье, где достаточно подробно описана деятельность главы службы безопасности Иванова?
— Ты забыл о своей дочери, Лев.
— А вот это верно. Но я наверстаю упущенное. А теперь подумайте, следует звонить Руслану или нет. Только не допустите еще одной ошибки. Поскольку любое признание обернется для вас самым трагическим образом. Подумайте, кому вы нужны здесь? Вообще почему до сих пор вас здесь терпят? Пнут как старый гриб, останется только пыль.
Араб обернулся на громко хлопнувшую дверь. Перед ним стоял Скачков, вытирая мокрые руки о майку.
— Кажется, у нас проблемы, Лев, — Олег подозвал Радзянского к окну.
К дому спешили четыре человека. Один из них отстал и, обнажив ствол, заглянул в «Колхиду». Затем присоединился к товарищам, бросив на ходу:
— Чисто.
Глава 15
«Льва узнают по когтям»
45
— Руслан, кажется, за домом следят.
Хачиров только что без аппетита покончил с завтраком и, потягивая через соломинку фруктовый коктейль, смотрел по спутниковому каналу спортивную программу.
Осетин не сразу отреагировал на голос Ахти, прозвучавший за спиной. Наконец Руслан медленно повернул голову. Взгляд его уперся в брючный ремень чеченца, затем запрыгал по ряду пуговиц рубашки, миновал острый кадык, небритый подбородок и наконец остановился на сросшихся бровях.
Ахти хотел повторить вопрос, но хозяин опередил его:
— Кто следит?
— Какая-то баба. Ее я не знаю, а Рамазан признал в ней следователя из управы. Грязнова, что ли. Что нам делать, Руслан?
— Пригласите ее в дом, — распорядился Хачиров.
Пригласить — означало все, что угодно, лишь бы она стояла перед хозяином.
И Людмила предстала пред сальным взглядом Руслана. Резинка, стягивающая волосы у затылка, лопнула, и следователь смотрела на осетина через густую каштановую поросль, упавшую на глаза.
— Отпустите ее. — Два кавказца выполнили очередное распоряжение и подтолкнули Грязнову ближе к хозяину. — Садись, — Руслан приподнял руку, указывая на кресло напротив, — и расскажи, что ты делала рядом с моим домом.
— Я следователь, — прерывающимся от волнения голосом сообщила Людмила, — и...
— Лапшу о тайне следствия будешь вешать кому-нибудь другому, — перебил ее Хачиров, — а мне расскажешь даже то, чего не знаешь.
Руслан выслушал склонившегося над ним Рамазана, глазами указывающего на нарушительницу частной собственности, и цокнул языком:
— Надо было сразу сказать, что ты жена Олега. Он наш друг, а с близкими своих друзей мы обращаемся хорошо. Наверное, он загулял, не пришел ночевать, и ты подумала, что сможешь найти его здесь. Это легко устроить. Рамазан, возьми Ахти и еще пару человек. Езжайте к Скачкову и привезите его сюда. Зачем — не говорите. Преподнесем ему сюрприз. Действуйте осторожно. Олег — еще тот зверек. Если что, прострелите ему руки, ноги — но не голову. Он мне нужен живым.
Рамазан кивнул. Уходя, ухмыльнулся: теперь, как бы ни повел себя Скачков, пули ему не миновать. Этот оперативник всегда нервировал Рамазана — проявлял ненужную инициативу, рвение; выслуживался перед Поляковым, теперь перед Русланом. Вот и вчера его назначили старшим.
«Прострелите ему руки, ноги...»
Здорово!
* * *
— Плохи дела!.. — Олег выругался, отпрянув от окна. — Ты накапал, старый козел?
Он вовремя оглянулся на Шерстнева и в который раз увидел неестественную белизну его вставной челюсти. Старик открыл рот, чтобы закричать: люди Хачирова были последним шансом на выигрыш в игре, выстроенной его воображением. Но не успел.
Скачков не контролировал себя и силу своего удара, действовал инстинктивно. Как в былые времена на ринге, он скользнул к Шерстневу и провел быструю связку: левым боковым перебросил голову старика под коронный удар правой.
