– Заложник, – с трудом поднявшись на ноги, криво усмехнулся Кувалда. – Тебя что, контузило? Да набери ты хоть дивизию заложников – Стрельникову на это начхать с высокого дерева!
– Ему – да, начхать, – продолжая озираться, словно в расчете увидеть где-нибудь под кустом сбежавшего пленника, согласился Шар. – Но не забывай, что с ним журналист. Этот щелкопер ему зачем-то нужен, у них там какие-то свои игры. Чую, скоро они кончатся, но пока что его превосходительство предпочитает держать своего писаку на коротком поводке. Вот этот поводок, как я понимаю, и есть пацан. Иначе действительно не было никакого смысла его сюда тащить. И вот что я тебе еще скажу, друг мой Геша. Не знаю, как тебе, а мне эти его фокусы осточертели. Судя по развитию событий, кое-кто уже списал нас в расход. А я на это не подписывался. Поэтому предлагаю новый план.
– Что за план? – с треском надрывая перевязочный пакет, без видимого энтузиазма поинтересовался Кувалда.
– Дай помогу. – Шар отобрал у него пакет и, усадив напарника на плоский камень, принялся довольно ловко бинтовать его разбитую голову. – План, Геша, несложный: думаю, даже ты его поймешь и оценишь. Честное слово, совсем простой. Находим золотишко, валим всех, кто подойдет на расстояние выстрела, грузимся и отчаливаем.
– А корабль?
– А корабль они сами пригонят. Как угнали, так и пригонят, особенно если мы их рыжьем поманим. Как цыплят: цыпа-цыпа… И – в земельку.
– Всех?
– А как иначе? В спину, Геша, не стреляют только покойники. Ну как, ты согласен?
Кувалда помолчал, задумчивым взглядом наблюдая за бойцами, которые все еще шарили в мокрых кустах, пытаясь отыскать сбежавшего под шумок мальчишку.
– Не знаю, – сказал он. – Пацанов жалко. Как-то не привык я в своих стрелять… Надо подумать, Саня.
– В своих не привык?! – изумился Шар. – Ну ты загнул – втроем не разогнешь! А в кого ты тут с самого начала палишь – в японцев? В немецко-фашистских оккупантов? В марсиан? Не привык он… Вот же пень еловый! Ладно, думай, раз надо. Только недолго, а то вместо тебя кто-нибудь другой что-нибудь умное придумает. И не напрягайся, помни, что я говорил: вредно тебе думать, Геша. Ты лучше научись слушать, что тебе умные люди говорят…
– Командир! – подняв руку, чтобы привлечь к себе внимание, позвал один из бойцов. – Тут кое-что есть!
Шар помог Кувалде подняться, и через несколько секунд все четверо собрались около замаскированного кустами лаза – квадратной, обрамленной серым бетоном дыры в склоне у подножия скального выступа. На обломанной ветке около самого лаза пестрым флажком повис клочок полосатой ткани – точно такой же, из какой была сшита футболка Женьки Соколкина. На земле, свившись кольцами, валялся обрывок нейлоновой веревки, которой были связаны запястья пленника, и не нужно было быть одним из героев Фенимора Купера или Артура Конан Дойля, чтобы понять, куда подевался шустрый сопляк.
– Вперед! – скомандовал Шар. – Брать живым!
Один из бойцов включил укрепленный под стволом автомата фонарь и, пригнувшись, нырнул в низкий лаз. За ним последовал второй. Кувалда передернул затвор автомата с явным намерением присоединиться к ним, но Шар удержал его, поймав за рукав.
– Фильм «Чапаев» помнишь? – вполголоса спросил он. – Куда ты прешь – впереди, на лихом коне? Ты майор или ефрейтор?
Кувалда открыл рот, но ответить на очередной выпад напарника не успел. В темноте квадратного лаза сверкнула неяркая оранжевая вспышка, земля под ногами ощутимо подпрыгнула, и вслед за коротким грохотом взрыва из тоннеля под стук осыпающихся камней повалили густые клубы серо-желтого дыма.
– Вот теперь можно, – спокойно сообщил Шар. – Но, насколько я понимаю, не нужно.
Подтверждая его слова, из тоннеля послышался скрежет, треск и рассыпчатый грохот обвала. Из квадратного бетонного жерла толчком, как из пушки, выбило облако пыли. Когда она осела, напарники увидели в метре от входа сплошную массу перемешанной с бетонными обломками и каменным крошевом земли, намертво закупорившую тоннель.
– Ты доволен? – с кривой улыбкой спросил Шар. – Теперь не надо стрелять в своих. Так как – работаем на пару?
– А что нам остается? – пожал могучими плечами Кувалда.
– Тогда найди металлоискатель, и айда к следующей закладке, – вынимая из планшета карту, сказал Шар.
3
– Это к востоку от Рыбьих Костей, – глядя на медленно редеющее над дальним склоном облако дыма и пыли, задумчиво произнес Виктор Павлович Стрельников. – Если мне не изменяет память, как раз в том районе находится один из тайников господина Прохорова. То есть, вероятнее всего, не находится, а находился, – поправился он. – Так что вы напрасно волновались, Андрей Юрьевич. Правы были не вы, а я: наш юный друг не утонул в море, сорвавшись со скалы. Карта находится в распоряжении противника, а это означает, что наш Евгений Иванович жив. По крайней мере, был жив до этой минуты.
– Вы соображаете, что говорите? – раздраженно спросил Андрей. Вопрос был риторический. Он знал: Стрельников прекрасно соображает, что говорит, да и вообще с головой у него полный порядок – во всяком случае, в той части, которая отвечает за ум и расчетливость.
– На войне как на войне, Андрей Юрьевич, – спокойно произнес Стрельников. – И я не намерен заламывать руки и посыпать голову пеплом, оплакивая каждую из ее жертв. Тем более что глупость наказуема, даже если совершается по юношескому недомыслию. В любом случае, – добавил он непререкаемым тоном, – думать нам сейчас нужно не о судьбе нашего юного друга, а о своей собственной. Мы заперты на этом острове, нас преследуют превосходящие силы противника, и наши шансы найти золото в данный момент ничтожны – смею заметить, по вине все того же Евгения. Единственное, что я могу вам обещать, – это что мы попытаемся его выручить, если представится такая возможность. И если будет кого выручать.
Звучавшие в его голосе металлические нотки Андрея не удивили, а без преувеличения чудовищный смысл речей Виктора Павловича ничуть не шокировал. За минувшие сутки он узнал о своем компаньоне много нового – то есть не узнал, а просто увидел все своими глазами и убедился, что собранные им по крупице скудные обрывки сведений об этом человеке целиком и полностью соответствуют действительности. Тут могли иметь место какие-то мелкие несовпадения в событиях, местах и датах, но это был как раз тот случай, когда от перестановки мест слагаемых сумма не меняется. Андрей был к этому готов, еще когда собирался покинуть Москву; к чему он так и не сумел по-настоящему подготовиться, так это к масштабам разыгравшегося здесь кровопролития.
Стрельников стоял на крыше заброшенного дота, до пояса скрытый разросшимися на его крыше кустами. Потеряв к Андрею всяческий интерес, он продолжал смотреть в бинокль туда, где над покрытым низкорослой растительностью косогором все еще виднелось поредевшее, едва заметное облако тротилового дыма. С той стороны послышался новый взрыв, куда более слабый, над зарослями возникло и поползло вниз по склону, тая на глазах, еще одно серое облако.
