– Так решил отец, – спокойно констатировал Олег.
– А мать думает иначе. Она этих наследников-нахлебников с удовольствием выставила бы вон. Да и ты, Вова, как-то сказал, что хорошо бы им вместо наследства выдать по девять граммов свинца!
– Ну, не знаю, насчет свинца я, возможно, переборщил, хотя не стану плакать, если они свернут себе шеи.
– А почему? Можно и поплакать для вида, а сначала помочь им эти самые шеи свернуть.
– Ты что, серьезно? – бросил Олег на брата удивленный взгляд.
– Нет, я позвал вас сюда маленько поприкалываться!
– Прежде чем рыть могилу, о себе подумай! Борис погиб; возможно, нас ждет та же участь.
– Расслабься, братишка! Обдумывай каждый свой шаг – и останешься жив-здоров! Бориса погубила собственная глупость.
– Ты это говоришь, чтобы успокоить нас.
– Я, Олежка, говорю это, потому что знаю.
– Интересно, откуда у тебя такая информация?
– Из самого надежного источника. Пока не буду его раскрывать, но в точности сведений можете быть уверены. Поэтому давайте вернемся к нашим баранам. Целое всегда больше половины, а семьдесят миллионов гораздо лучше тридцати. Вы согласны?
– Да, – после короткой заминки ответил Владимир.
Олег промолчал, но Михаил сделал вид, будто не заметил этого:
– Тогда давайте решать, как нам сохранить свои денежки.
– Выполнить то, что требует отец, – тихо, но твердо сказал Олег.
– И это все?
– А что еще?
– Не притворяйся клиническим идиотом! – вышел из себя Владимир. – Ты прекрасно понимаешь, о чем речь!
– Да, понимаю, и меня удивляет ваша патологическая жадность! Неужели вам мало тридцати миллионов?
– Нет, он ничего не понимает! – раздраженно махнул рукой Михаил. – Не знаю, как Вовик, у него есть какие-то задатки бизнесмена, возможно, ему хочется целиком сохранить папашкины капиталы, чтобы продолжать его дело. Я немножко по другой части, мне больше нравится тратить бабло, чем его зарабатывать. Поэтому тридцати лимонов мне за глаза хватит. Но меня душит жаба! Почему какие-то ублюдки, бастарды должны получить столько же, сколько я! Я бы согласился, если бы им выделили какую-то малую часть. Но делиться с ними поровну – извините!
Михаил преуменьшил свои дарования. Он не унаследовал от отца способностей к бизнесу, зато старшему сыну достались криминальные наклонности Владимира Ивановича. Причем они были заметно ярче выражены. Просто отец не давал сыну разгуляться. Но братья об этом догадывались, они хорошо знали Михаила, поэтому Олег не стал его переубеждать, а лишь махнул в сердцах рукой:
– Делайте что хотите! Я отказываюсь играть в ваши игры, но и мешать не стану.
Такое решение младшего брата полностью отражало его мягкий, слабый характер. При этом Олег не страдал излишней доверчивостью и добавил:
– На всякий случай хочу предупредить. Я напишу бумагу, в которой сообщу о ваших замыслах. Она будет храниться в надежном месте. Если я вдруг погибну, бумагу предадут огласке, и вам мало не покажется. А в остальном делайте что хотите, мешать вам не стану. Ладно, я пошел, не вижу смысла напрасно тратить время.
– Вот гаденыш! – бросил ему вслед Михаил.
– Зачем вообще ты позвал этого слюнтяя? Можно было сразу догадаться, что он струсит.
– Да, с ним я лопухнулся! – признал свою ошибку Михаил. – Но все же Олег – брат в отличие от тех уродов! Придется теперь приставлять к нему человека.
– Какого человека? Он же предупредил насчет бумаги! – всполошился Владимир.
– Вот поэтому и придется. Есть у Олега такая способность – вляпываться в разные истории, страховка ему не помешает. Ты же не собираешься отказываться от нашего замысла?
– Нет, конечно! Только где набрать толковых исполнителей? Папаша нас бабками особо не баловал. Так, выдавал на карманные расходы.
– Сколько их надо, тех исполнителей? Максимум шестеро.
– Почему шестеро?
– А ты считай. Бориска сам сделал нашу работу, Вислогузов, узнав о его гибели, наделал с испугу в штаны и отказался от наследства. Осталось трое халявщиков. На бабу за глаза хватит одного человека, на мужиков по двое. И кто-то должен охранять нашего младшего братца. Итого шестеро.
– Тоже много! Одного я точно найду, а если повезет, то двоих, – в сомнении покрутил головой Владимир.
– Не парься! В крайнем случае хватит и одного, а если найдешь двоих – будет совсем хорошо.
– А где найти еще четверых? – удивился Владимир.
– Я же сказал – не парься, остальных людей найду я.
Михаил обманывал Владимира, точнее – скрывал от него важную информацию. Старший брат точно знал одну вещь: крысы бегут с тонущего корабля в поисках более надежного убежища. Люди, работавшие на отца, прекрасно понимали, что дни Драгуна сочтены и следует выбирать нового хозяина. Главное при этом – не ошибиться!
Из всех людей Михаила интересовали только бойцы. Но он почти никого из них не знал! Граф был заметной фигурой, но слишком верным человеком; при живом отце нельзя было даже мечтать о том, чтобы переманить его на свою сторону. К счастью, нашелся человек, причем очень нужный человек, один из двух ближайших помощников Графа. Этот человек хорошо знал семью Драгунов и быстро сообразил, на кого ему надо делать ставку. Он сам прозондировал почву, прежде чем выйти на открытый контакт с Михаилом. Человек владел ценной информацией и, кроме того, мог помочь братьям людьми. Причем даже при еще живом Драгуне, что очень пригодилось. По своей работе этот человек несколько раз контактировал с уголовниками, через него братья могли нанять исполнителей.
Интерес оказался взаимным. Михаил откровенно поговорил с этим человеком и пообещал ему в случае успеха задуманного место слишком верного своему долгу Графа. На том и ударили по рукам.
Глава 11
Андрей Царюк не питал к Драгуну сыновних чувств. По большому счету плевать ему было на Владимира Ивановича. Какой он такой отец, если только перед смертью соизволил взглянуть на сына. А вот к отцовским деньгам он испытывал самые горячие и нежные чувства. Он мечтал поскорее до них дорваться. Драгун установил срок, когда его дети смогут получить причитающуюся им долю наследства. Тут Царюк не мог ничего изменить. Но в его силах было поскорее найти завещание, чтобы затем спокойно дожидаться своих миллионов. И поскольку Драгун ни словом не обмолвился о том, что его дети могут начать поиски, только предав тело отца земле, Андрей не стал дожидаться смерти Владимира Ивановича. У него не было ни малейшего желания отдавать последнюю дань совершенно чужому ему человеку. Царюк задержался в Москве на неделю с того дня, как Драгун объявил свою волю. Это время он потратил на изучение английского языка, познания которого у него имелись на уровне средней школы. То есть он помнил несколько десятков слов, но связать их мог лишь в какую-то чудовищную абракадабру. У Царюка хватило ума понять, что хинди за неделю ему не овладеть, и он купил два разговорника. Индийский он положил в дорожную сумку, а английский семь дней усердно зубрил. На восьмой день Царюк покинул столицу.
