Бугров от злости сплюнул и достал сигарету. Он нервничал, потому что в голову ничего не приходило.
– Давай из города, на юг! – приказал он шоферу, и эскорт из двух джипов, в одном из которых находились заложники, двинулся по направлению к Кольцевой.
– Шеф, останавливаемся!
– Что значит «останавливаемся»?
– Нам преградили дорогу.
– Кто? – от неожиданности у Бугрова выкатились глаза. Он смотрел на дорогу, но ничего не видел.
Наперерез эскорту стояло несколько джипов. А впереди них стоял десяток автоматчиков.
Когда люди Бугрова остановились, к ним подошел один из стоящих впереди мужчин.
– Давайте за нами! – приказал он.
В салоне у Бугрова все переглянулись. Сопротивляться было бесполезно. Стоило им выйти из машин – и стоящие наперерез боевики с автоматами изрешетили бы их сотнями пуль.
– Делай, что говорят, – нервно приказал Бугров. – И по рации передай, чтобы машина с заложниками следовала за ними.
Десять минут они ехали молча. Кольцевая осталась позади, и через двадцать минут они в сопровождении незнакомой команды на джипах подъехали к небольшому двухэтажному дому.
Их молча вывели из машин. Но потом один из автоматчиков приказал всем сесть на свои места, а Бугрову пройти в дом.
Пока Бугров поднимался по ступеням крыльца, шел через прихожую, было необычайно тихо. Но потом он услышал знакомый голос за дверью, откуда сначала раздался телефонный звонок. Через несколько секунд Бугров с ужасом вспомнил – это был голос Михая.
Глава 12
Казалось, Михай сильно нервничает. Хотя, он был хорошим актером и поэтому мог сыграть любое настроение. Сейчас он надуманно раздражался на то, что на его столе стоит чайный прибор, а не что-нибудь более солидное.
Михай, как показалось Бугрову, очень изменился: из коренастого мужчины с румяным свежим лицом он превратился в угрюмого сухого старика. Особенно портила его портрет лысина. Бугрову показалось, что при общем настроении, которое хозяин демонстрировал всем своим видом, не обойдется без объятий и поцелуев. Однако, переступив порог комнаты, он встретился с глазами Михая – волчьими и колючими.
В этом взгляде было много злобы. Они напомнили Бугрову лагерную жизнь. Такие глаза не моргнут, когда их обладатель вставит тебе в спину заточку.
– Если есть желание, можем немного спрыснуть нашу встречу, – Михай не скрывал самодовольства и упоения моментом.
– Если самую малость, – неуверенно согласился Бугров. – У меня сегодня с утра что-то сердце пошаливает.
– Раньше ты таким не был, – улыбнулся Михай и поднес Бугрову стакан водки без закуски.
Работающий в углу телевизор напоминал о вещах неприятных: о правительственном кризисе, рухнувших банках и торге, который начала Госдума с президентом.
Бугрову было неуютно в компании с Михаем, который во времена передела бандитского мира славился своим взрывным характером.
– Как поживаешь? – спросил Михай.
– Я не знал, что ты жив.
– Вот как? – изобразил удивление Михай. – А чего так вдруг? Может, ты моей смерти хотел?
– Никто не хотел. Но тогда вся Москва только и говорила о твоей смерти.
– А может быть, так надо было.
– Тоже скажешь – надо, – ухмыльнулся Бугров и, почувствовав себя раскованнее, одним махом выпил водку. – А в России так было и так всегда будет. Последний год для меня тоже был, хуже не придумаешь. Сначала язва открылась. Потом еще проблемы с ментами, а вчера близкого компаньона завалили. Сколько я пережил за это время наездов, Михай, ты не представляешь!
– Представляю. Общак в твоих руках остался!
– Это вранье, Михай, не знаю, кто тебе такое сказал.
– Люди.
– Когда объявили о твоей смерти, без меня добрались до твоего общака.
– А ты что, не должен был за ним присматривать? Ты ведь сам знаешь, иногда за общаком присматривают ушлые мужики, потому что им больше доверяют, чем братве в мастях.
– Знаю.
– А знаешь, что бывает за потерю общака?
– Михай, ты что, меня вызвал сюда, чтобы нотации читать?
– Ты знаешь, нет. Учить жизни я тебя не стану. Но ты мне остался должен.
Не услышав оправдания от Бугрова, Михай продолжил:
– А чего ты не спрашиваешь, как у меня? Как ни странно, все пока складывается удачно. Хотя порой приходится надевать бронежилет... Но зато я бросил курить.
– А это? – Бугров посмотрел на стоящую на столе бутылку сухого вина.
– Это даже врачи рекомендуют. Холестериновые бляшки исчезают, да и стресс как рукой... Когда я вернулся в Москву, сразу навел о тебе справки, Бугор, и понял, что у тебя не все в порядке.
– И что? – с вызовом спросил Бугров.
– Жадный ты, Петя, и слишком самоуверенный. Я все твои проблемы знаю и еще кое-что, но это чуть позже. Водочки хочешь? – спросил неожиданно Михай и, не дожидаясь ответа, налил снова в пустой стакан. – Рассказывай, может, совместными усилиями что-нибудь придумаем...
Бугров по природе был скрытным, поэтому ответил не сразу, как бы примеряясь и прислушиваясь к внутреннему голосу, который в этот раз ничего путного ему не подсказывал.
– К моему подчиненному подходил человек и предложил внести сумму в семьсот тысяч долларов.
Михай достал из пачки сигарету, стал ее разминать.
– Михай, ты же не куришь?
– Не курю, но люблю покрутить сигаретку в пальцах.
– Так вот, – продолжил Бугров, – сначала кредит просил, а потом потребовал сумму.
– И на кого ты подумал?
– А я не думал. Этот фраер сказал, что он от тебя. Я сразу, естественно, не поверил.
– А почему семьсот тысяч? Ты знаешь?
– Нет.
– Это сумма общака, который неизвестно куда улетучился. Сотни наших братанов подыхали из-за этого на зоне.
– Я же тебе говорил, что общак достался другим.
– Кто подтвердит твои слова?
Бугров не ответил.
– А я думал, ты мне расскажешь сказку про братву, которая полегла в тяжелое время. А потом спишешь на кого-нибудь, – улыбнулся Михай. – Что думаешь делать?
– А у меня вариантов не так уж много, – согласился Бугров. – Побыстрее собрать деньги и вернуть их тебе. Но сам видишь, в какой переплет я попал. Банк мой – фуфло. Я не могу получить от них собственные деньги. А та наличка, которую можно собрать со своими компаньонами, – мизерная.
– К сожалению, я тебе тоже не могу помочь, – ответил Михай. – История с банками, доллар взбесился, поставщики отказываются везти сюда товар!... Ужас что творится, пришлось все три магазина закрыть на переучет... Конечно, тысяч сто – сто пятьдесят могу наскрести, во всяком случае до весны... Ты лапшу вешай кому угодно, но не мне, – неожиданно сменил тон Михай. – Ты ведь, Бугор, знаешь, что такое счетчик? Так вот, за это время, пока меня не было, сумма из семисот тысяч зеленых выросла до семидесяти миллионов.
