— Не знаю, интерес там или любопытство, но, когда ты
представила меня своим мужем, она испытала разочарование, — заверил Матвей.
— В таком случае мне понятно разочарование Ирины Сергеевны,
— рассмеялась Далила. — У такой красотки, как я, муж мог бы быть и красивей.
— Ты думаешь?
— Убеждена.
— Куда же красивей? — выразил недоумение Матвей, свободной
от бутерброда рукой делая жест вдоль своего могучего торса. — Посмотри на меня.
В здоровом теле здоровый дух. Гигант мысли, аж целый профессор.
Далила состроила рожицу и простонала:
— Фи-и-и.
Матвей усмехнулся:
— Ну не знаю, чего тебе надо. Студентки от меня без ума.
— Студентки твои без ума, поэтому они от тебя без ума. Им
просто не хочется учить твою алгебру. Это единственный стимул их безумной
любви.
— Глупости, не такой уж я варвар, чтобы мордовать
хорошеньких девушек математикой.
Матвей рассмеялся, обнажая свои ровные белые зубы.
Вернувшись из Германии, он хвастал, что выдавал родные зубы за вставные
фарфоровые.
— Зачем? — удивилась Далила.
— Для пристижу.
— Для «пристижу» твои зубы за фарфоровые надо здесь
выдавать. В Германии этим никого не впечатлишь.
— Не скажи, — возразил Матвей. — Еще как впечатлял. Визитку
моего дантиста все сразу просили.
Вспомнив об этом, Далила подумала: «Какой он у меня озорной.
А Сашка зануда. И хорошо, если бросит меня».
Глава 35
После разговора с Сибирцевым, Далила окончательно запуталась
в своих мыслях и предположениях. В конце концов, она не выдержала и решила
посоветоваться с тетушкой Марой.
Тетушка обладала фантастически ясным складом ума. На любой
сложный вопрос она мгновенно давала простой и короткий ответ. Казалось, все она
знает. Когда юная Далила мятежно вопрошала: «Что такое любовь?», тетушка
невозмутимо ей отвечала: «Не более чем приятное заблуждение, деточка».
Разумеется, Далила с ней не согласилась тогда, но чем больше
она жила, тем сильней открывался ей смысл сказанного. А смысл был таков:
женщине нельзя полагаться только на чувства и не стоит придавать чувствам
большого значения.
Возможно, рассудочность и не всегда хороша. Излишняя
рассудочность помешала тетушке Маре создать семью.
«Но в моем деле рассудочность тетушки не помешает», — решила
Далила и, собравшись с духом, рассказала ей о приключениях последних дней.
Щадя больное сердце пожилой женщины, Далила не собиралась
рассказывать все. Она приоткрыла лишь необходимое, но проницательная тетушка
остальное сама угадала.
— Что волнует тебя? — спросила она, когда Далила закончила
свой рассказ.
— Я не знаю, как поступить. Складывается впечатление, что
кто-то мною играет.
Тетя Мара согласилась с племянницей:
— Твое участие в этом деле совсем не случайно. Играют не
только тобой.
— И как я должна поступить?
— Не зная правил игры, глупо включаться в игру. Отключись от
этого дела.
Далила опешила:
— Как?
— Совсем, — посоветовала тетушка. — Просто забудь о
Соболевых.
— А Вета? А Женька?
— О Вете отец позаботится, а наш Евгений совсем не
беспомощный. Разберется. Ты слишком его опекаешь.
— А если кто-то как раз хочет, чтобы я отключилась?
Тетя Мара, решительно тряхнув седой головой, приказала:
— Тогда тем более отключись. Это становится просто опасно.
Продолжая лезть в это дело, ты ставишь под удар не только себя, но и Евгения.
Заметив волнение тетушки, Далила пообещала:
— Хорошо, считай, что про Соболевых я напрочь забыла. А как
быть с Ветой? Она у Женьки живет.
— Пусть живет. Не выгонять же ее. Не переживай, сердце мне
говорит, что у Евгения неприятностей от Веты не будет.
«Когда это тетя Мара прислушивалась к голосу сердца? Прожив
жизнь с позиций рассудка, она не изменит привычкам», — подумала Далила и
поняла, что тетушка чего-то не договаривает.
У нее есть соображения, которыми она не поделилась с
племянницей.
«Но как бы то ни было, а тетка права, — решила Далила. — К
тому же, у меня полно своих дел. На носу день рождения мужа, работа, Галина.
Димка скоро приедет».
Галине надоела больница, она упрямо рвалась домой. Далила
советовалась с докторами. Они считали, что инкубатор ребенку уже не нужен.
Девочка радовала врачей своим крепким здоровьем. Она быстро росла и хорошо
набирала вес, что удивительно для семимесячного младенца, родившегося в машине
на улице.
«Однако выписываться мамаше рано еще», — твердили доктора в
один голос.
Но Галина капризничала, ныла, и в конце концов ее отпустили
домой. Радостная, она позвонила подруге и попросила:
— Завтра же меня забирай.
Матвей в этот день был загружен работой, а без мужчин как-то
не принято из роддома мамочек с младенцами забирать, поэтому Далила прихватила
с собой племянника.
Встречу организовали торжественную, с шампанским, тортом,
цветами. Как только смущенная Галина появилась с драгоценным свертком на руках,
Евгений отличнейшим баритоном исполнил: «Здравствуй, племя молодое незнакомое!»
Торт подарили врачам, цветы нянечкам и новоиспеченной
мамаше, с хлопком открыли шампанское, поздравили Галину, восхитились ребенком и
засобирались домой. Усадив подругу с младенцем в свой «Форд», Далила оглянулась
на двери роддома — хотела шутливо воскликнуть: «Дай бог, не последний раз!» — и
осеклась.
Она встретилась взглядом с тем незнакомцем, который принимал
у Галины роды. Он прятался за углом и, когда понял, что Далила его обнаружила,
быстро шмыгнул в машину, дал по газам и уехал.
«Так вот кто апельсины нам присылал», — прозрела она, но
подругу на этот счет просвещать не стала.
Зная слабость Галины к мужчинам, Далила подумала: «Еще
разволнуется, нафантазирует, закрутит роман, из которого „пшик“ получится».
Дома Галина разволновалась и без всяких мужчин. Уложив
младенца в кроватку (Далила побеспокоилась о приданом), она разрыдалась.
Плакала громко, с надрывом, всхлипывая и задыхаясь. Евгений струхнул, а Далила
быстро сообразила:
— Истерика!
— И что делать? — испуганно тараща глаза, воскликнул
Евгений.
