Галина вообще заподозрила Козырева, как только подруга ей
сообщила о его связи с Настей Мироновой. Узнав, в какую передрягу попала
Далила, Галка сразу постановила:
— Твой Сашка с Настькой и спелся. Киселев и Трахтенберг
оказались неверными, хотели из его холдинга дернуть к Брусницкому, вот они с
Настькой их и порешили.
— Здрасте, — рассердилась Далила. — Сашка-то что с их смерти
имеет?
— До свидания, — парировала Галина. — Настька выйдет за
Артема Брусницкого, быстренько порешит его, завладеет холдингом, а потом они с
Козыревым дружно сольются.
— Как сольются?
— В едином порыве. И холдингами и прочими своими местами.
— Тьфу на тебя, — рассердилась Далила. — Глупей ничего не
слыхивала.
У нее мигом отпала охота советоваться с лучшей подругой.
Галкины мозги так хитро устроены, что зрит она непременно в корень, да только
не в тот, в который требуется.
Несколько дней ходила Далила сама не своя, все гадала, кто
замыслил хитрую комбинацию.
Выгода Мироновой очевидна: холдинг укрепить и расширить,
Артема в мужья получить, а с ним и наследство. Шатунова и Филиппову убрали, как
ненужных свидетелей. Но тогда возникает вопрос: если Настя в связке с
девицей-убийцей, тогда почему она засветилась в Гостином Дворе? Зачем она отправилась
с Ветой курточку покупать? Если бы она заранее знала, для каких целей
приобретается курточка, то уж не стала бы себя подставлять. Выходит, не знала.
Или круглая дура. Но на дуру Миронова не похожа. Тогда неувязочка получается.
А с пистолетом вышло еще глупей. Вроде бы, подставляя Вету,
Настя, по сути, подставляет себя. Зачем она незаконно проникала в квартиру
Соболевых? Ей ли прятаться, рисковать? Гораздо проще под любым благовидным
предлогом заглянуть к родителям своей лучшей подруги, попавшей в беду. А там уж
дело техники, как спрятать тот пистолет. И уж совершеннейшая глупость свои
отпечатки пальцев оставлять на пистолете, из которого якобы стреляла Вета.
«Почему Настя не протерла оружие? — поражалась Далила. — И
почему не забрала его, когда я была без сознания? Если Настя собиралась
подставить Вету, а я видела, как она прячет оружие в квартире подруги, ей
оставались две вещи: или меня убить, или пистолет уносить. А Миронова оставила
оружие в столе. С отпечатками своих пальцев! Почему? Растерялась?»
Далила припомнила, как Настя пришла к ней домой. Тот
странный их разговор обретал смысл в одном только случае: если Настя не
виновата, если ее подставляют вместе с подругой. Тогда она пыталась доказать
свою непричастность к убийствам, что не удивляет. Но даже в такой тяжелый
момент своей жизни Настя Миронова держалась очень уверенно и растерянной не
казалась.
«А ведь я выступала перед ней сразу в двух ролях, — подумала
Далила, — как свидетель ее преступления и как соперница, избранница Александра.
И даже в такой щекотливой и трагической ситуации Настя прекрасно владела собой.
Пожалуй, вела себя нагловато. Правда, это от страха. Я не верю, что пистолет с
отпечатками своих пальцев Миронова оставила от волнения. Или в комнате младшей
сестры Виолетты остался не тот пистолет, из которого убили Киселева и
Трахтенберга».
Несколько дней Далила ломала голову, наконец не выдержала и
позвонила Андрею Петровичу Соболеву.
— Извините, пожалуйста, — сказала она, — но и вы меня тоже
поймите. И сама не хочу вмешиваться в ваше семейное дело, но волей судьбы уже
втянута. Я свидетель. Раз так получилось, не могли бы вы мне объяснить, что с
тем пистолетом, который Миронова прятала в вашей квартире? Будут меня
допрашивать или нет?
— Успокойтесь, не будут, — ледяным тоном ответил Соболев.
— Почему? — растерялась Далила. — Неужели Киселева и
Трахтенберга застрелили из другого оружия?
— Как раз из этого.
— А почему я тогда не нужна как свидетель? Я же своими
глазами видела, как Миронова пыталась подбросить пистолет вашей дочери.
Соболев рассердился:
— Вижу, вам не терпится попасть на допрос. Я потратил немало
денег и сил, чтобы не привлекать вас к этому делу, а теперь выясняется, что
старался зря. Если у вас зуд, если вам не терпится исполнить гражданский долг,
пожалуйста. Вас хоть завтра вызовут в милицию. Я вам это устрою.
— Не надо, — испугалась Далила. — Просто удивительно, что
для меня вы стараетесь больше, чем для дочери. Я и не надеялась произвести на
вас такое сильное впечатление.
— Для дочери я и стараюсь! — зло гаркнул Соболев. — Если
Вета живет где-то у вас, то с моей стороны настоящая глупость показывать вас
милиции. Может, прикажете еще и адрес ваш дать?
— Ах, вот оно что, — прозрела она. — Простите, я не
сообразила.
Соболев уже мягче продолжил:
— Я, конечно, благодарен вам. Вы переживаете за мою Вету и
помогаете ей, но еще раз прошу, не волнуйтесь. У меня сил достаточно защитить
свою дочь.
Далила промямлила:
— Да-да, простите. Больше я вас не потревожу. Всего лишь хотелось
узнать про пистолет. Я вдруг вспомнила, что вы даже адреса моего не знаете. Я
подумала: если понадобятся мои показания…
Соболев отрезал:
— Не понадобятся. На пистолете множество отпечатков пальцев
Мироновой. К тому же, она в бегах. Ее ищут. И других фактов набралось
предостаточно. У следователя уже не возникает сомнений, что Киселева и
Трахтенберга убила Настя. Для этого у нее есть сильный мотив. Моего компаньона
тоже убила она. И банкиршу вашу Настя убила. Этих двоих, как опасных
свидетелей.
— Вы знаете про банкиршу? — поразилась Далила.
— Увы, да, — с тяжелым вздохом признался Соболев. — Всего
нескольких минут мне не хватило, чтобы застать Филиппову в живых. Как только я
разыскал банкиршу, сразу позвонил ей на мобильный. И как раз в тот момент,
когда она ехала на встречу с Настей.
— Но почему вы решили, что Филиппова собиралась встретиться
с Настей?
— Потому, что она попросила меня узнать, кому принадлежит
телефон, с которого ей недавно звонили. Я ей представился, попросил о встрече,
сказал, по какому поводу хочу с ней увидеться. Она была очень любезна и
сообщила, что скоро освободится. Я поинтересовался, не могу ли ей быть полезен.
Тогда она пожаловалась, что у нее проблемы.
Далила удивилась:
— И рассказала какие?
Соболев утомленно вздохнул:
— Конечно же, нет. Филиппова всего лишь сообщила мне номер
мобильного и просила срочно узнать, кому он принадлежит. Она ехала на встречу с
женщиной, которая с этого номера ей звонила. Я быстро выяснил, что этот номер
принадлежит Анастасии Мироновой, хотел банкиршу предупредить, но было уже
поздно. Она не отзывалась.
