«Солдатики под кроватью не обманули, — с горечью
констатировала Далила. — Но расшифровала я этот посыл не правильно. Вета не
несчастный ребенок, обиженный жестокими родителями. Она провела меня, играя по
правилам психологического искусства. Старшая дочь — кумир в семье Соболевых, а
заброшенный ребенок как раз младшая дочь. Так редко бывает, потому я и попала в
ловушку хитрой девчонки».
Далила добавила к схеме еще один штрих. Артем не лгал.
Вторую куртку он купил по поручению Веты, но для Насти. А Настя, узнав об
убийствах, быстренько курточку продала.
Девица в коллекционной курточке, случайно встреченная в
ресторане, к этой истории отношения не имеет — лег в схему Далилы третий штрих.
Курточку у Насти купил Шатунов для своей новой пассии, той случайной девицы. За
что Вета его убила? Она узнала, что Шатуновым интересуются. Боялась, что он
лишнее что-то сболтнет. Ей понравилась версия, по которой у Насти в сообщницах
девица из ресторана. Вета Соболева выстраивала свою комбинацию на ходу и
убивала всех, кто мог разрушить ее игру.
Четвертый штрих — Красноволосая видела Вету дважды. Вета
убила Трахтенберга, вылетела из кафе, едва не сбив с ног Филиппову, села в
машину, но далеко не уехала. Съехав с трассы, она вернулась и поставила машину
во двор ресторана. Она готовилась к преступлению и уже знала, что там в это
время пустынно. Поэтому Вета вошла в ресторан с черного хода и спокойно уселась
за стол доедать свою пиццу. Филиппова все это время крутилась у зеркала в
коридоре, иначе она не могла. Зайдя наконец в ресторан, она увидела Вету опять,
но уже за столом. Точнее, увидела она уже не Вету, а одну ее коллекционную
куртку. После этого Филиппова ни о чем не могла думать. Так, страдая, она
голодная и ушла — не сидеть же в «Диоре» близнец близнецом. После ухода
Филипповой случайный посетитель зашел в туалет и обнаружил труп Трахтенберга.
Поднялся шум, внимание всех было приковано к парадной двери. Это позволило Вете
ускользнуть через черный ход. Все. Дело сделано. Она отправилась морочить
голову Евгению Бонду.
«Но заморочила мне, — ругала себя Далила. — Мной она
управляла легко, как хотела. Почему? Потому что знала меня. Изучила мой образ
мыслей по моим же книгам. Вета умеет читать между строк. Она обнаружила, как я
собой горжусь, поняла, что я не упущу возможности хвастануть перед племянником,
обязательно покажу, какой я ас в психологии. И показала. Нарисовала портрет
Веты по своим же подсказкам. Вета выбрала для себя подходящий типаж, выучила
его повадки и продемонстрировала мне классический образец Гадкого Утенка:
неуверенная в себе неудачница с жалкой судьбиной, таящая в глубинах души
способности и таланты. Какое уж тут убийство. Мне бы, дуре, не радоваться, что
нашелся в природе чистейшей воды экземпляр психотипа, а призадуматься, как
часто типажи такой чистоты в природе встречаются? И не потому ли все так
логично, что по учебникам сделано».
Далила вернулась к схеме: лег пятый штрих. Вета держала
регулярную связь с отцом и подругой, Настей Мироновой. Ими она тоже без труда
управляла. Все верили в ее невиновность и трудились, поставляя Вете необходимые
ей улики. Отец по ее просьбе принес магнитофон. Настя отправилась прятать
оружие Веты. А я потопала не за фотографиями, как мне казалось, а в свидетели:
Миронову на месте преступления застукать. Настины отпечатки пальцев на
пистолете теперь легко объясняются. Настя думала, что, помогая подруге, она не
делает ничего криминального. Вета всего лишь попросила ее срочно спрятать в
комнате младшей сестры пистолет, который она тайком от отца получила легально,
по всем законам. Срочность она как-то наверняка объяснила. Далила тоже
помчалась в чужую квартиру впопыхах. Далилу тоже толкали на глупости веские
аргументы. Вот и Настя не подозревала, что Трахтенберга и Киселева застрелили
из пистолета, который ее попросили спрятать. Она доверяла подруге, любила ее и
спасала. А от курточки своей отказалась она потому, что испугалась. Уже знала:
именно в этой куртке была убийца знакомых ей бизнесменов. Похоже, Настя до сей
поры верит, что Вета — невинная жертва.
Далила заключила свои штрихи в круг, возвела над кругом
вопрос и подумала: «Это все относится к самому преступлению, а какой у Веты
мотив? Зачем она убивала? И зачем вовлекла в это дело меня?»
Ответ у Далилы был. Возможно, Галина частично оказалась
права. Похоже, дело в Козыреве Александре. Не случайно Вета познакомилась с
Женькой. Ей был нужен не он, а Далила. Если Настя не врет, если Вета подбирала
крошки со стола более успешной в любви подруги, тогда Козырев, несомненно, был
любовником Соболевой. Он красавец, а ее фирма в его холдинге. Они виделись,
часто общались. Козырев за Ветой приударял. На всякий случай он за всеми
приударяет. Настя любила Козырева, интересовалась его жизнью, следовательно,
про соперницу она знала. Теперь это достоверно известно. Глупо было бы думать,
что Вета не подозревала о существовании Далилы. Скорей всего, она видела Далилу
не раз. Подруги частенько обсуждали роман Козырева с «психологичкой», наверняка
они так называли Далилу. Впрочем, эпитеты могли быть и погрубее.
В ее мысли ворвался звонок — на столе запищал, запрыгал
мобильный.
«Бог мой, Матвей! — глянув на дисплей, ужаснулась Далила. —
Совсем забыла про его юбилей!»
— Слушай, это черт знает что, — набросился Матвей на жену.
— Ты где?
— В ресторане! Один тут зашиваюсь! А ты где?
— На работе, — виновато пропищала Далила.
— Но ты же обещала хоть в такой день не бросать меня. Я как
дурак сижу, тебя жду. Слушай, у меня что, каждый день случаются дни рождения?
«Как же я могла об этом забыть?» — мысленно удивилась она и
жалобно запричитала:
— Я виновата, прости, но свалилось очень серьезное дело,
родной мой, прости, как раз сегодня у меня очень сложный день.
— У тебя все дни очень сложные! — рявкнул Матвей. — Гости
уже подтягиваются, а стол еще не накрыт. Официанты мечутся, вопросы мне задают.
За что уплачено, за что будем платить, что заменим, чего-то у них нет… Короче,
я в полной растеренности. Ты едешь?
— Да! То есть нет! Я дождусь пациентку, отпрошусь у нее и
тогда уже еду.
— Давай скорей, я жду. Даже в такой знаменательный день жена
про меня забывает. Настроение на нуле.
— Я не забываю, — бросилась оправдываться Далила. — Я
помнила за неделю и приготовила тебе отличный подарок. Хотела сюрпризом, но раз
ты нервничаешь, скажу.
Матвей оттаял:
— Не надо. Сюрприз так сюрприз. Я потерплю. Далила врала,
подарка не было и в помине, но ей так хотелось обрадовать мужа. Он порадовался,
и простил, и согласился ждать. А ее мысли вернулись к мотиву Веты, едва Далила
оторвала трубку от уха. «Зачем Вета вовлекла в это дело меня? — гадала она. — И
что толкнуло девчонку на преступление? Жажда наживы? Ревность? Месть? Или все
разом?»
Ответы на эти вопросы она надеялась получить в разговоре с
Козыревым Александром, а разговор теперь был под вопросом.
