— Соболев сам сходил к твоему племяннику, пожал его честную
руку, поблагодарил за заботу о дочери и сообщил…
— Как трагично закончилась эта забота, — саркастично
закончила мысль подруги Далила и спросила:
— Адрес ему ты дала?
Елизавета смутилась:
— Ну, я. А что, это секрет?
— Да нет, не секрет. Хорошо, что теперь Женька знает о
гибели Веты. И хорошо, что не от меня. Мы уже несколько дней прячемся друг от
друга.
Этим вечером Далила отправилась к тетушке Маре. Показала
статью, рассказала о гибели Веты и заключила:
— Не трать свои деньги. Телохранитель мне больше не нужен.
Преступница оказалась на редкость сознательной. Чтобы не загружать лишней
работой стражей закона, она саморазоблачилась и самоуничтожилась.
Тетушка долго молчала, а потом упрямо сказала:
— Боюсь, после этого самоуничтожения телохранитель тебе еще
нужней. Миронова никого не убивала.
— Ты и в самом деле так думаешь? — поразилась Далила. — Или
просто меня успокаиваешь?
Тетушка усмехнулась:
— А разве тебя это успокаивает? Будто ты понимаешь, что не
могла им помочь, этим глупым девчонкам. Будто тебе очевидно, что кто-то
руководил ими, этими куклами, которые от ревности и любви добела раскалились.
Кстати, а ты?
Далила стушевалась:
— Что — я?
— С Козыревым как у тебя? Ведь из-за него разгорелся
сыр-бор.
— Я с Александром рассталась.
— Сама или дождалась, когда он тебя бросит?
— Увы, дождалась.
— Твоя Лиза сказала бы: «Во бабы дуры!», но я так не скажу,
— рассмеялась тетушка Мара и озорно предложила:
— А не попить ли нам с племянницей липового чайку? И
наливочки. Ты за рулем?
— Нет, машина в ремонте.
— Вот и чудесно. Во всем есть хорошая сторона. Зато теперь
можно смело выпить, расслабиться.
Уже прощаясь, Далила спросила:
— А почему ты уверена, что Настя — жертва, а не убийца?
— Убийца уж больно дерзкий. И хитрый. И коварный. И умнющий.
— Миронова тоже умная. Университет закончила с красным
дипломом.
Тетушка отмахнулась:
— Ах, Далиша, для преступлений не нужен диплом. Здесь
необходим совсем другой ум. Я бы сказала, сплав ума и характера. А характер у
Мироновой жидковат. Если Настя раскрутила интригу, тогда глупо все выглядит.
Сама посуди, стал бы преступник, лихо закрутивший сюжет, отправляться вдруг с
жертвой за курточкой? Он рядом с будущей жертвой даже случайно у прилавка не
позволил бы себе постоять. Даже в метро не столкнулся бы, не дай бог кто
увидит.
— Настя не ездила на метро, — уточнила Далила.
— А преступник, я уверена, ездит. За всей этой дерзостью
явно стоит ненависть к зажравшимся богатеньким. Там душевная драма — битва
возможностей и желаний. Там философия. Там фанатизм. Вот что питает
преступника. Или преступницу. Нет, Далиша, это не Настя. Есть кто-то другой,
кого мы не знаем. Он или она свое получил или получить собирается, взвалив на
богатенькую Миронову чужое, не ее преступление. И в этом я вижу ублюдочное
торжество справедливости. Убийца уверен в своей правоте. Он озлоблен, потому
что считает себя жертвой несправедливого общества. Он мстит. Этого игрока нам с
тобой не переиграть.
— А я переиграю. Я убийцу найду, — зло прошептала Далила.
Тетушка Мара схватилась за сердце:
— Далиша, ты пугаешь меня!
— Не пугайся, родная. Опасности нет. Я же сказала, я
переиграю убийцу. Или ты не веришь в меня?
— Верю! — воскликнула тетушка Мара.
Увы, воскликнула неуверенно.
Вскоре к Далиле вернулась машина, а Матвей сообщил (ремонтом
он руководил):
— Ты бы закрывала на ключ крышку бензобака. Какой-то шутник
сахар сыпанул в твой бензин. Жиклеры залипли.
— Вот почему я не могла отправиться к Максидому! —
поразилась она.
Теперь было очевидно, что в ее схему закралась ошибка.
Действиями Веты и Насти кто-то руководил, но этот кто-то совсем не хотел, чтобы
Далила добралась до Максидома. Этот кто-то и насыпал в ее бензобак сахару,
потому что всего лишь хотел бросить тень подозрений на Настю Миронову. И ему
это удалось. Далила и в самом деле подумала, что Настя заманивала ее в ловушку.
Далила уверена была, что спас ее счастливый случай: поломался ее новый «Форд».
А на самом деле Настя — жертва сама. Вету убил тот, кто руководил девушками.
Одну убедил к Далиле прийти, другую — позвонить Далиле. Но почему они слушались
убийцу?
На следующий день Далила взяла выходной и отправилась по
друзьям Веты и Насти. После всех бесед-разговоров картина осталась прежней:
Настя — хорошая девочка, Вета — плохая. А следа убийцы как не было, так и нет.
Ни одного человечка поблизости, а Далила чуяла: он здесь, где-то рядом, за ней
наблюдает. И она знает убийцу, возможно, даже в лицо — иначе весь этот
закрученный лихо сюжет чепуха, абракадабра, абсурд, несуразица.
Далила еще раз набросала схему — нового ничего. Нет новых
мотивов. Все крутится вокруг денег (холдинга) и любви (Козырева). А раз так,
значит, логика событий укладывается в ту же схему: Вета — преступница, Настя —
жертва. Вета куртку купила, Артема послала купить вторую. Вета — стратег. У нее
солдатики под кроватью. Но кто-то Вету переиграл. Кто?
Далила видела Вету, она знала ее, изучала, и все совпадает:
да, эта девчонка действительно убивала, у нее ум преступницы, в глазах ее
ненависть и обида. Ошибки быть не могло.
Но вышло-то наоборот: Вета убита, и Настя признала свою
вину. Если есть кто-то третий, он должен какой-то куш получить. А куш у нас
что? Козырев и холдинг. Другого нет ничего. Все концы к Александру ведут и к
Артему. Раз это знает она, Далила, должен знать и убийца. Тогда он не может не
знать, что наказания не избежать.
Далила разжилась адресом невесты Артема, даже разговаривала
с ней, моталась в Москву. Света как Света. Обычная девушка. «Скоро свадьба», —
твердит. Радостная, счастливая — такую глупинку никак не сыграешь. О Киселеве
не слыхивала. О Трахтенберге тоже. Тонкие ножки в дорогих сапогах. Модный
берет!! И слегка набекрень. И мозги набекрень — фортуна в лобик поцеловала.
Ах-ах-ах! Без трех минут миллионерша.
Пара тестов, и Далила голову на отсечение дать готова —
Света невинна, и мухи она не обидит. В крайнем случае, занудством своим
«задолбает». И Настя Миронова не убийца. Разве что зажать девчонку в углу и
сунуть ей в руку пистолет — от страха, может, и выстрелит. А может, и не
решится. Зато Вета — убийца. Эта и выстрелить решится, и стрелку перевести
сумеет. И солдатики под кроватью говорят о том же. И Далила помнит ее глаза,
полные ненависти к несправедливому миру. И философия есть у Веты. Возможно, и
фанатизм.
