И (о, ужас!) Далила, не веря своим ушам, взяла вдруг и
брякнула:
— Галочка, ты не правильно поняла.
И это она, умудренный опытом мастер человеческих душ,
изощренный психолог. Сама же многократно учила своих пациентов, что в таких
щекотливых случаях подобная фраза хуже гранаты.
Вот она и взорвалась!
Глава 9
Долго! Долго Далиле пришлось объясняться с Галиной. Уж она и
так и эдак подходила к подруге — теперь без глупых осечек, теперь уже все по
науке.
Племянник в стороне не стоял, хоть и сам изумлен был немало
увиденным. Далила то хохотала (увы, слегка истерически, а надобно добродушно),
то с искренним жаром доказывала свою полнейшую непричастность. Евгений
героически (увертываясь от летящей посуды) ей помогал. Он что-то кричал о
спящем ребенке, об ответственном поручении и открытой заранее двери — все
бесполезно.
Не хотела их слушать Галина.
Сущий ад Билась посуда; ходуном ходили кресла, стулья,
столы; хлопали двери; вой стоял несусветный — его легко заглушала детским
криком своим Ангелина; в стены стучали соседи, а Ванек закатился под стол и
затих: то ли заснул, то ли, хитрец, затаился.
Свершилась несправедливость: весь гнев пролился на Далилу.
На Далилу, которой везде не везет, а у психоаналитика не должно быть проблем.
Проблемы для психоаналитика — профессиональная смерть.
Как решать чужие проблемы, если ты захлебнулся в своих?
Она почти захлебнулась. Ее бросил муж, возненавидел
любовник. У нее не ладится с сыном. Племяннику не до нее, у него то девушки, то
друзья. Тетушке не до нее, у тетушки Лелечка, Мальчик. А у Далилы везде только
полный облом. У нее осталось всего-то и радостей, что подруга, крестница да
работа, и теперь подругу (и крестницу с ней) потерять?
Нервы сдали, слезы — фонтаном из глаз.
— Идите вы к черту! — взвыла Далила и в отчаянии рухнула на
пол.
Поближе к Ванеку: видимо, там удобней рыдать.
Вот вам и вся терапия.
Против всякой науки именно это и помогло. Галина, осадив
свою ярость на полном скаку, растерянно уставилась на Евгения:
— Жень, что это с ней?
Кому, как не племяннику, знать свою тетушку — Евгений в
грязь лицом не ударил: объяснять долго не стал, а с философской скупостью
заключил:
— На несправедливость обида.
Галина с угрозой спросила:
— На несправедливость?! Думаешь, я ослепла?
— Судя по тому, что я видел, ты не слепа, — «успокоил» ее
Евгений и поспешно добавил:
— А твой Ванек скотина. Не будь он смертельно пьян, я убил
бы его, урода.
Чех моментально себя обнаружил, пожелав прояснить сей
вопрос.
— За что? — донеслось из-под стола с недоуменной обидой.
Бонд нагнулся, пытаясь взглянуть на Ванека, и в бешенстве
гаркнул:
— За то, что ты мою тетку насиловал!
Далила охнула:
— Фу-у!
Галина сказала:
— Ха-ха!
А чех виновато Бонду признался:
— Твоя тетка худая на хрен мне не нужна. Семенову я
насиловал.
— Допустим, — предположила Галина, откинув край скатерти и
послав чеху умеренный, но достойный пинок.
— Я ошибся, ой-ей, — от невиннейшего движения женщины ревмя
заревел изнеженный Ванек. — Я думал, что она — это ты, ой-ей-ей! Откуда я знал,
что у тебя на кровати валяется черт-те что?
— Это Далька моя черт-те что?! — пришла в ярость Галина,
энергично заработав ногами. — Ну, я щас тебе! Я тебе щас! — приговаривала она,
но чеха достать не могла.
Хитрый Ванек мгновенно забился в угол, Галина сдвинула стол,
но Ванек оказался резвее. Махнув на него рукой, она яростно повела допрос,
обращаясь к Евгению:
— А как эта сволочь в квартиру попала? Я ключ у нее
отобрала!
У «нее», имелось в виду «у сволочи», то есть у чеха, у
Ванека.
Далила, почуяв, что беда прошла стороной и жизнь вроде
налаживается, аргументирование откликнулась, не спеша подниматься с пола:
— Я, перед тем как вздремнуть, дверь открытой оставила.
Видимо, он вошел, а я крепко спала.
— А зачем ты спала? — въедливо спросила Галина.
— Затем, что устала, — продолжая лежать на полу, пояснила
Далила.
Галина не унималась.
— А зачем ты, перед тем как заснуть, дверь открытой
оставила? — нервно подергивая щекой, яростно осведомилась она.
На этот вопрос пролил свет невозмутимый Евгений.
— Меня тетка ждала, а звонить запретила, чтобы Линку не
разбудить, — сказал он и для вящего доказательства ткнул себя пальцем в грудь:
— Видишь, я здесь стою.
— Да, стоишь, — растерянно подтвердила Галина и даже
добавила:
— Ив квартиру вошел ты со мной.
И дверь была точно открыта.
Тут ее осенило: «Если Далька Женьку ждала, разве стала бы
она устраивать оргии с этой скотиной?»
Логично, не правда ли?
— Ну, я сейчас тебе покажу! — взревела Галина, возвращая
себе доступ к углу, в который забился Ванек.
Она с такой неженской легкостью отодвинула стол, что у чеха
не возникло сомнений.
«И ведь покажет!» — пронеслось у него в голове.
Из угла он вылетел на четвереньках и с ловкостью таракана
забегал по комнате — Галина погнала его пинками в прихожую.
Далила с удовольствием и оптимизмом наблюдала эту картину.
Своим трусливым бегством перед праведным гневом Галины возродил чех в душе у
Далилы надежду на равноправие, за которое так страдает Елизавета Бойцова.
«Как знать, — лежа на полу, возвышенно размышляла Далила, —
это пресловутое равноправие, может, действительно не за горами. Вон как бодро
гонит хрупкая Галка гиганта Ванека. Да еще чем гонит? Унизительными пинками,
как какого-то пуделя. А он не только не сопротивляется, а улепетывает, поджавши
хвост. В тот момент, когда так себя поведут все мужчины, равноправие и
наступит», — удовлетворенно заключила она, гордо и независимо поднимаясь с
пола.
Наступило торжество справедливости: Ванек был удален, мир
между подругами восстановлен, Ангелина, накричавшись, снова уснула, Бонд
запросился домой.
— А зачем ты приехал? — внезапно заинтересовалась Галина.
