— Это похоже на вымогательство, — возмутилась Бойцова.
— Пусть вымогательство, — согласилась Далила, — даже хуже,
это шантаж. Но что я могу поделать, если наукой точно установлено: невроз —
плод больной совести, а все болезни от нервов. Вот сидишь ты, молодая,
красивая, увешанная бриллиантами, и не хочешь понять: нельзя быть счастливой в
нищей стране. Ты рабов себе Покупаешь, а Надежда лекарство для ног не может купить.
Ты блещешь прогрессивными взглядами, ратуешь за женское равноправие, а умная
дочка Надежды на рынке стоит, потому что надо сестричек кормить.
Елизавета схватилась за голову:
— Ладно, все, отстань, я помогу, пусть завтра утром девчонка
зайдет, все сделаю!
— Спасибо, я знала, что ты не откажешь, — облегченно
вздохнув, поблагодарила подругу Далила.
Сердито махнув рукой, Елизавета поспешно спросила:
— Так что там с Матвеем? Опять тебя у дверей офиса поджидал?
— Да, и я с ним заговорила.
— Зачем?
Далила рассказала, как это произошло. Бойцова выслушала и
сделала вывод:
— Ну, все, ты пропала. Повод ему дала, он теперь не
отстанет.
— Да мы перебросились парой слов, о пустяках на бегу
поболтали, я к Хренову очень спешила.
Елизавета отметила:
— Но продуктов тебе он после этого сразу купил, значит,
заявляет уже права.
— Ничего он не заявляет, — рассердилась Далила. — Просто
знает, что я по работе много мотаюсь, вот Димку и решил подкормить.
Бойцова пытливо уставилась на подругу:
— Самсонова, ой, смотри, и глазом моргнуть не успеешь, как
станешь любовницей бывшего мужа.
Что может быть унизительней? Сама же об этом мне говорила,
когда я из-за своего кобеля вены резала, и сама же.
Далила вскочила:
— Все-все! Я поняла! Ты вдохнула в меня решимость! Большое
спасибо!
— Слава богу!
— И хватит об этом. Давай про Наташу. Что ты узнала о ней?
Елизавета (по привычке гордясь собой) сообщила:
— У Наташки был пистолет, и она отлично умеет стрелять.
Глава 18
Беседа подруг оборвалась на самом интересном месте: на
пороге гостиной вырос красавец Зевс с подносом в руках.
— А вот и я! — торжественно возвестил он, протягивая дамам
бокалы с коктейлями из фруктовых соков с красным вином.
— Развлекай нас! — царственно повелела Бойцова.
Она повернулась к Далиле, которая торопливо вытирала
салфеткой с лица свой голубой крем, и, важничая, пояснила:
— В его клубе перебывало множество известных людей, начиная
с зарубежных певцов и кончая нашими депутатами. Зевс со всеми знаком.
В подтверждение юноша начал перемывать кости знаменитостям:
кто с кем спит, кто что ест, кто что пьет. Далила скучала и тайком от гостей
подавляла зевоту. С огромным трудом она скрыла радость, когда выяснилось, что
Елизавете с Зевсом пора уходить: ей — развлекаться в ночном клубе, ему там же —
как он выразился, «шест полировать».
— А как же Наташа? — прощаясь, украдкой шепнула Бойцовой
Далила.
— Приходи завтра в клуб, там тебе все расскажу, — пообещала
Елизавета, целуя подругу в голубоватую щеку (крем плохо оттерся).
Проводив гостей, Далила поняла, что не может ждать до утра.
«С одной стороны, — рассудила она, — время позднее, но с
другой — вряд ли Верховский так рано лег спать, у него же бессонница».
Охваченная нетерпением, она, уговорив себя, набралась
наглости и опять позвонила Верховскому.
Против всех опасений, он Далиле обрадовался и сам уже
предложил себя в качестве гостя.
— Нет-нет, — испугалась она, глядя в зеркало на голубые
разводы плохо стертого крема. — Я в беспорядке, готовлюсь ко сну. Ограничимся
телефонной беседой, если вы не обидитесь на меня.
— Конечно, не обижусь. Это вы простите меня.
Мы, с моей бессонницей, бываем назойливы.
Она иронично напомнила:
— Вы забыли, я вам позвонила, не вы мне.
— Это так, — усмехнулся Верховский, — но я ухватился за ваш
звонок, как голодный сазан за крючок.
— Сравнение интересное, — рассмеялась Далила. — Проситься к
малознакомой женщине в гости, ночью? Согласна, это заманчиво, но опасно.
Он расстроился:
— Кажется, я брякнул глупость. Всего лишь хотел сказать, что
ночь для меня сущий ад. Боюсь показаться занудой…
Она удивленно его перебила:
— Занудой? Вы?
— Да, меня иногда упрекают в занудстве. Если вы подумали,
что я злоупотребляю вашим расположением, что набиваюсь, мне очень жаль. Честное
слово, это все от бессонницы.
— Ваша бессонница скоро пройдет, — пообещала Далила. — И
ничего плохого я не подумала. У меня к вам один вопрос.
— Охотно отвечу, — поспешно заверил Верховский, с радостью
переходя на другую тему.
— Я случайно узнала, что у Наташи был пистолет.
Это правда?
Он без смущения и заминки немедленно подтвердил:
— Да, был. «ТТ».
— А давно это было?
— Точно не помню… Года за два до гибели Маши.
— И куда пистолет этот делся?
— Наташа сказала, что выбросила.
— Куда?
— Точно не помню. Кажется, в канал Грибоедова.
А в чем дело? — запоздало осведомился Верховский. — Надеюсь,
вы не Наташу подозреваете?
— Нет, конечно, — солгала Далила. — Я всего лишь собираю
информацию. Чем больше, тем лучше. А можно узнать, как попал пистолет к Наташе?
— Да, разумеется. Ужасная история. Однажды Наташа
возвращалась домой и в арке нашего дома наткнулась на труп бандита.
Представляете, эта глупышка испугалась, сбежала, но прихватила его пистолет. И
мне ничего не сказала.
— А как вы узнали?
Верховский со сдерживаемым раздражением сообщил:
— Что-то искал, полез в кухонный шкаф, уронил банку с
сахаром, а оттуда вылетает «ТТ». Черт возьми!
Как я разозлился! На нем наверняка убийств немерено, а они
эту гадость в дом притащили. Я-то думал, что уж от девчонок таких сюрпризов
ждать не придется. Пришлось.
