Далила подумала: «Представляю, сколько вопросов у него
появилось в связи с этим открытием, а он, расставаясь, был спокоен».
Ах, какое там «спокоен»! Ах, как они расставались!
У него вертелось на языке «я вам позвоню», у нее — «ни в
коем случае не звоните, не надо». Он хотел проводить ее до квартиры, она не
позволила, демонстрируя холодность, он задохнулся, дышал…
Не дождавшись ответа на обойму вопросов, Замотаева прервала
ее размышления.
— Далила Максимовна, я к вам взываю, как к последней
надежде, нам нужно встретиться, срочно, — с манерной мольбой попросила она.
— Как срочно?
— Прямо сейчас.
— Я согласна. Где?
Наташенька помялась и жалобно попросила:
— Пожалуйста, приезжайте ко мне.
— Немедленно еду, — пообещала Далила.
Глава 26
Возвращая трубку на телефон, Далила с усмешкой подумала:
«Здорово моя Елизавета Наташеньку напугала».
Выходя из квартиры, она поежилась: «А что, если это
ловушка?»
И мгновенно отбросила мысль: «Ерунда».
И тут же себя успокоила: «На всякий случай позвоню Женьке,
сообщу, куда направляюсь».
Уже в дороге, набирая номер племянника, Далила вспомнила про
пули, лежащие в сумочке, и звонить передумала — изменила маршрут.
«Заскочу к Женьке на Просвещения, разбужу собачонка, а потом
— к Замотаевой», — решила она.
Евгений, против ее ожиданий, не спал, но и тетке он не
обрадовался.
«Ее „светлость“ принимает в постели», — догадалась Далила и
со зловредной уверенностью (подспудная ревность — и у психоаналитиков есть
подсознание) проследовала в гостиную.
Бонд почапал за ней, не зная, как остановить нашествие
родственницы.
— Ты почему без звонка? — бубнил он, старательно прикрывая
перед любопытным взглядом Далилы дверь спальни.
— А что? — с вызовом спросила она.
Евгений пожал плечами:
— Я не один.
— У меня к тебе срочное дело, касающееся Наташеньки
Замотаевой, — громко (специально «ее светлости») произнесла Далила.
Бонд испуганно шикнул: «Тише ты!» — и потащил тетку на
кухню.
— Ты что, нарочно вопишь? — спросил он рассерженно,
старательно прикрывая облупленную дверь.
— А что за секреты? — удивилась Далила. — Впрочем, если у
тебя в спальне Морковкина…
Бонд возмутился:
— Сколько можно?! Тебе не надоело?!
— Ладно, не злись, — рассмеялась она, осторожно извлекая из
сумочки пули. — Лучше посмотри, какая из них от «ТТ»? Я не очень-то разбираюсь.
Евгений выбрал нужную пулю и скептически сообщил:
— Эта. И что из того? По-прежнему в «пинкертонов» играем.
— Да ладно, — подмигнула ему Далила, — не беспокойся, я не
только за этим приехала.
Бонд хмыкнул:
— Я надеюсь, что тебя ко мне в восемь утра привело нечто
серьезное.
— Серьезней некуда, — сообщила она. — У меня есть
подозрение, переходящее в уверенность, что эта пуля была выпущена из того
самого пистолета, из которого застрелили Машу Верховскую.
Евгений вытаращил глаза:
— А где ты пулю взяла?
— Долго рассказывать, — отмахнулась Далила. — Я хочу, чтобы
ты срочно поднял свои милицейские связи и проверил, так ли это на самом деле.
Он поразился:
— Ну ты даешь! Сколько лет-то прошло?!
— Много, — уклончиво (чтобы его окончательно не испугать)
сообщила Далила.
— Вот именно. Дело Верховской в архиве давно, или как там
это у них называется. Думаешь, это просто, неофициально его поднять.
— Нет, я так не думаю. Было бы просто, обошлась бы своими
силами. Да и не надо ничего поднимать;
Всего лишь найди пулю в «вещдоках», и сверь с той, что у
тебя. Если обе выпущены из одного пистолета, значит, Замотаевой не отвертеться.
Машу убила она.
— Что значит, сверь? Я не специалист.
— Найди специалиста.
Бонд подумал с минуту, с хрустом поскреб в затылке и нервно
сказал:
— Сделаю, но будут расходы.
Далила потрепала его по вздыбленной шевелюре и ласково
сообщила:
— Ты мой самый любимый племянник.
Он уточнил:
— Я твой единственный.
— Правильно, поэтому помоги мне, больше ведь некому. А
расходы я оплачу.
Кивнув на дверь, Далила со змеиной улыбочкой пояснила:
— Оплачу расходы по пулям, конечно, а не по девочкам.
— Ну ты и язва, — добродушно отметил Евгений.
Далила напомнила:
— Мы с тобой одной крови: ты и я.
Бонд покачал взлохмаченной головой:
— Уж не знаю, радоваться мне или плакать.
Деловито поковырявшись в ящике стола, он протянул ей
карандаш и блокнот:
— На, пиши.
— Что писать? — удивилась Далила.
— Все. Где это дело велось? Кем? Какие были «вещдоки»? Я
что, бог?
— На последний вопрос пишу «да», — рассмеялась Далила.
— Пиши, пиши, не отвлекайся.
Закончив писать, она приказала:
— И не смей мне тянуть! Немедленно выполни!
Евгений шутливо отдал ей честь:
— Есть, господин генерал!
— Вольно, — скомандовала Далила, целуя племянника в щеку и
стремительно убегая.
* * *
Домашняя Замотаева напоминала подушечную болонку — этакий
образчик буржуазного процветания: кокетливый халатик (безвкусный, но дорогой),
яркие шлепки с пресловутым пушком, ленточка в волосах, бриллианты в ушах и на
пальцах.
Лиза сказала бы: «Полный отстой!»
Целыми днями Наташенька возлежала на дорогущем восточном
диване в гостиной. Утопая в роскоши, она готовила себя к редким встречам с
богом, царем и супругом в одном лице — к встречам с самим Замотаевым.
Жизнь для нее наступала лишь в эти молниеносные, но знаменательные
минуты, когда умотанный бизнесом Замотаев удостаивал женушку своим драгоценным
вниманием.
