Далила спросила:
— Кто был в гурьбе?
— Друзья Андрея, я, Маша, — перечислила Замотаева и
подытожила:
— Все. Никого вроде больше.
— Морковкину не приглашали?
— Нет, ну что вы. Андрей ее ненавидит.
— Именно поэтому Морковкина охотно помогала вам сорвать
Машино торжество, — догадалась Далила.
Замотаева презрительно «фукнула»:
— Фу! А вам она, наверное, плела про свое благородство.
Нашли кому верить. Я уверена, Морковкина и натравила в тот день Машку на меня.
Далила ошеломленно спросила:
— О чем вы говорите?
— О моей ссоре с сестрой. Морковкина накануне дала Маше свои
ужасные шмотки, а потом поперлась к ней утром, якобы поздравлять. На самом-то
деле она собиралась выпытать, для кого Маша фуфырится, — А почему бы ей не
подумать, что Маша собиралась в том наряде пойти в ресторан? — удивилась
Далила.
Замотаева театрально закатила глаза и ажиотажно воскликнула:
— В ресторан?! В шмотках Морковкиной?! С нашим Андреем?! Да
он отругал бы Машу и отправил бы переодеваться. Плохо вы знаете моего Андрея,
если допустили такое.
— Да, видимо, я не права, — дипломатично согласилась Далила.
Признание собственной не правоты располагает людей к
доверию, они раскрываются. Именно так Замотаева и поступила.
— Мы с Машей в последнее время были в хронической ссоре, —
призналась она и воскликнула:
— Даже смешно вспоминать! Мискина с Кроликовым делили! Будто
там было кого делить. Правда, перед Машиным днем рождения объяснились и
помирились.
И вот тут-то вмешалась сучка Морковкина. Она приперлась к
Маше и увидела, что та готовится к приему гостей. И знаете, что она брякнула
Маше?
— Что видела где-то вас с Мискиным? — предположила Далила.
Замотаева поразилась:
— Откуда вы знаете? Неужели Морковкина вам рассказала? Да
нет, — она потрясла головой, — не дура же эта Морковкина, чтобы себя туда
приплетать.
— Не дура? У меня сложилось как раз обратное мнение, —
поделилась впечатлением Далила.
— Это конечно, — обрадовалась Замотаева. — Морковкина дура,
но только в плане образования, а по части интриг она любому сто очков даст
вперед. К тому же эта сучка до сих пор отпирается, клянется, что Маше про
Мискина не говорила. Откуда же Маша узнала?
— Что узнала? — спросила Далила.
— Что я переспала с Мискиным. Нет, вы не подумайте, я
никогда сама парней не снимала. Зачем мне?
Если кто-нибудь нравился, я просто ждала, когда он сам ко
мне начнет подъезжать.
— А с Мискиным так не получилось?
Замотаева пригорюнилась, было видно, что искренне.
— Честное слово, — вздыхая, сказала она, — не хотела я
переходить дорогу своей бедной Маше. Ей с парнями всегда не везло. Я была даже
рада, когда у них с Мискиным закрутилось. До сих пор не пойму, что на меня нашло.
Я повела себя недостойно: у нищего последнее начала отбирать.
Далила ее просветила:
— Морковкина вас зацепила. Видимо, она сказала, что Маша
бьет клинья под Кроликова.
— И это вы знаете? — удивилась Наташа. — Откуда? Не
Морковкина же сказала.
— Нет, конечно. Догадалась сама.
— И в точку попали. Кроликова я не снимала. Он ко мне
прилепился. Я поначалу крутить с ним роман не собиралась. Андрея боялась, да и
вообще.
— А почему вы боялись Андрея? — поинтересовалась Далила.
— Я уже знала: он мечтает выдать меня за Пашку.
Замотаев самый надежный. Он самый толковый. А тут
подвернулся Кроликов. Он качок и красавец, все от него без ума. Вот я и не
устояла.
— Неужели Маша стала Кроликова у вас отбивать?
— Нет, что вы. Маша с Гошей просто дружила. Она со всеми
дружила. Маша была очень добрая. Дело в том, что Кроликов редко один к нам
заглядывал. Он всегда приходил с Борей Мискиным. Первое время мне даже
нравилось, что Маша с Мискиным удаляется то в кухню, то в свою комнату. Я
думала, она ради меня это делает, чтобы дать нам свободу с Кроликовым.
Далила выдвинула новое предположение:
— И вот тут-то Морковкина вам открыла глаза.
Замотаева, видимо, устала уже удивляться, на этот раз она
без всякого восхищения подтвердила:
— Точно, Морковкина мне говорит: «Ты что, дура? Не видишь, у
Машки с Мискиным „тужур аж лямур“. Он сохнет по ней». И вот тут-то меня
заюгини-ло: как это сохнет? А я? Почему Мискян, этот кобель, этот бабник, на
меня ноль внимания?
Далила продолжила:
— А Морковкина не унимается и все зудит: «Мискин уже на всех
баб ноль внимания. Во как его на Машку твою потянуло».
— Хорошо у вас получается, — хихикнула Замотаева. — Вы даже
овладели сленгом Морковкиной.
Да, все было так. Почему-то меня оскорбило, что Мискин на
Машку пялится, а на меня и не смотрит.
— И вы начали Мискина обрабатывать.
— Нет, я не слишком старалась, так, немного Мы с ним
переспали, и я к нему охладела. Вернулась к Кроликову, это было перед самым
Машиным днем рождения. Мы с ней помирились. И вот наступил тот день. Я у
стилиста в кресле сидела, и вдруг звонит Маша и начинает меня ругать. Я и слова
ей сказать не успела, как она бросила трубку. Меня словно током пробило, а тут
еще дура Морковкина.
Далила осведомилась:
— А по какому поводу вас током пробило?
Замотаева привыкла уже, что ее понимают практически с
полуслова, и удивленно воскликнула:
— Ну как же? Маша мне обещала, что не будет дружить с
Мискиным, а я ей обещала за это порвать с Кроликовым.
— А сами ни с тем, ни с другим не порвали, — без осуждения
констатировала Далила.
Замотаева виновато пожала плечами:
— Я не хотела, так получилось. Когда обещала, думала, что
порву, но не смогла. А когда Морковкина брякнула, что Машка к приему готовится,
я обалдела.
Но не поверила. А тут Машка наехала на меня за то, что у
меня с Мискиным за ее спиной шуры-муры. А я как раз хотела собрать их вместе,
Мискина с Кроликовым, и пойти Машу поздравить. Сюприз ей устроить решила.
— Откуда вы знали, что она дома?
— С утра она притворилась больной, сказала, что в
университет не пойдет, вот я и надумала сюрприз ей сделать: Кроликова с
Мискиным с работы сорвать и с подарками завалить к нам домой. После звонка
Морковкиной я насторожилась, начала звонить Кроликову.
