Эта версия казалась Далиле самой не правдоподобной. Ей
трудно было представить Андрея даже случайным убийцей.
Хренов Сергей меньше всех замешан в этой истории, но убить
Машу мог даже он. Мог именно потому, что он единственный не замешан в истории.
Ведь Маша скрывала своего жениха, а Кроликов с Мискиным засветились. О них
знали все, кроме Андрея. К тому же у Хренова алиби нет. Правда, нет и мотива. И
на место преступления он последним пришел, после Замотаева и Наташи. И все же
Далила оставила и его под подозрением.
А вот Замотаев имел очевидный мотив (бизнес! деньги!), но у
него есть алиби. Впрочем, алиби его не стоит ломаного гроша. Наташа, защищая
мужа, что угодно может сказать. К тому же Замотаев наверняка знал, что Маша
убита из оружия его жены. Он что, не мог, как и я, наковырять из дерева пуль?
Да и это не нужно. Наташа вообще могла сочинить сказочку про похищение
пистолета. Если убийца она, тогда ясно, почему Замотаев купил себе алиби у
постороннего человека. Кому Наташа, убив сестру, могла довериться?
Естественно, Замотаеву. Значит, он свел все концы, и точно
знает, из какого оружия убита Маша Верховская.
Как только Далила пришла к этому мнению, она позвонила
племяннику и спросила:
— Жека, как там дела с баллистической экспертизой?
Бонд виновато ответил:
— Никак. Я сильно занят, решаю еврейский вопрос.
Далила обрадовалась:
— Боречка Розенблюм из-за морей приезжает!
— Оне еще не приезжают, но уже собираются, — с доброй
насмешкой сказал Евгений и, рассмеявшись, сообщил:
— Мой «розовый блюм» просил ту рухлядь, которую он называет
машиной, привести в полный порядок, чем я усиленно и занимаюсь в свободное от
отдыха время.
«Розовым блюмом», «лесбияном» и просто «розовым» Евгений
называл друга Бориса за его «неиссякаемую слабость к слабому полу». Эта же
слабость диктовала иметь под рукой машину, которую Бонду хронически приходилось
чинить.
Далила пожалела племянника и сказала:
— По пулям даю отбой. И без экспертизы уже очевидно, что
Маша убита из пистолета сестры.
— Радость какая! — воскликнул Евгений и, поперхнувшись,
добавил:
— В смысле, горе какое!
Кто убийца? Морковкина? Наташа? Ее муж, Замотаев? Мискин?
Кроликов? Хренов? Или…
Или все же Верховский?
День ото дня сомнения становились все мучительней. В конце
концов Далила не выдержала и отправилась за советом к тетушке Маре.
Тетушка первым делом подробнейше расспросила о Мальчике,
своем «близком», «родном». Далила с гордостью рапортовала:
— Все произошло, как я и рассчитывала.
— Как именно, детка? — старательно нарезая пирог,
осведомилась тетушка.
— Выздоравливает твой Пендраковский.
— Ах, детка, ты его вылечила!
Далила виновато пожала плечами:
— Не я, вылечил шкаф.
Брови тетушки изогнулись в изумлении.
— Вылечил шкаф? — поразилась она. — Шкаф?
Не ты? Как возможно такое?
— Да, вылечил шкаф, а не я, — усмехнулась Далила и
подробнейше рассказала, как ее антиквар выгодно продал шкаф, и как рад был
Мальчик тире Пендраковский, и как он пошел на поправку: перестал видеть
галлюцинации и прочее, прочее.
Тетушка была очень рада и благодарна племяннице. После этого
Далила с чистой совестью приступила к рассказу о гибели Маши Верховской и о
своих подозрениях. Тетушка по обыкновению слушала племянницу внимательно, не
перебивая. Она со смаком жевала свой любимый пирог. Изредка, ахая от
удовольствия, она и травяной чаек попивала, и за весь рассказ однажды лишь
оживилась, когда Далила смутно упомянула рецепт начинки фирменного пирога
Верховских.
Тут тетушка отставила свой чай в сторону, надела очки и
потянулась к тетрадке с рецептами — эта замусоленная реликвия всегда была у нее
под рукой.
— Как-как ты сказала? — глядя на племянницу поверх очков,
серьезнейше осведомилась тетушка. — Песочный с абрикосово-ликерной начинкой и
все это щедро сдобрено фундуком? Очень интересный рецепт. А нельзя ли узнать
его поподробней?
Далила тетушку огорчила:
— Нельзя. Бабушка передала рецепт Маше, а Маша, как
известно, погибла.
— И бабушка умерла, — вздохнула тетушка Мара. — А сколько
мальчикам тогда было лет?
— Двенадцать.
— Ах вот как. — Мара поджала губы и старательно записала в
тетрадку рецепт.
Затем она потянулась к чаю и, улыбнувшись племяннице,
попросила ее:
— Продолжай, деточка, продолжай.
— А в общем, и нечего уже продолжать, — развела руками
Далила. — Я все рассказала.
Тетушка, закивав головой, пообещала:
— Я подумаю, деточка, я над этим подумаю. Задачка весьма
интересная. А с Вечным Принцем ты, похоже, права. Надо только его безошибочно
отыскать. В этой компании он здорово спрятался, но начинка-то какова!
Абрикосово-ликерная с фундуком!
Надо попробовать!
И далее речь пошла уже только о пироге. Тетушка в красках
себе представляла, как она замесит песочное тесто — Мара знает секрет: особая
рассыпчатость гарантирована — как его раскатает, как сверху положит начинку…
— Деточка, а какой же выбрать ликер? — неожиданно заходя в
тупик, растерянно спросила она.
Далила, скрывая скуку, включила фантазию:
— К абрикосам, думаю, подойдет…
Тетушке не суждено было узнать ее мнение: в кармане Далилы
запрыгал и зажужжал мобильный — перед поездкой к старушке Моцарт был отключен.
Приложив трубку к уху, Далила с изумлением узнала, что
звонит Наташенька Замотаева — любимая подруга Бойцовой.
— Умоляю вас! — истошно вопила она. — Немедленно приезжайте!
Спасайте! Спасайте меня!
Записав адрес, Далила поехала.
И поступила, надо сказать, весьма необдуманно.
Но удачно!
Глава 37
Что же произошло с Наташенькой Замотаевой?
Взбодренная советами психоаналитика Далилы Самсоновой и
особенно Лизы Бойцовой, Замотаева решила взяться за ум. Поскольку в разумении
Елизаветы «взяться за ум» и «заняться бизнесом» — одно и то же, Наташа
прельстилась затеей и размечталась: «Ах, как клево самой капусту рубить, а не
понтоваться перед жабистым „поедом“!»
