Охваченная нехорошим предчувствием, я метнулась к стенному
шкафу, тихонько его приоткрыла и просочилась внутрь, оставив в двери узкую
щелку для наблюдения.
«Багама мама» гремела так, что я не слышала не только чужих
шагов, но и своего сопения. Вдруг в поле зрения показался мужчина, молодой,
высоченный, в джинсах и черной кожаной куртке. Я видела, как он крадется, как
сунул руку за пазуху, как вошел в зал…
Меня охватила паника. Сейчас он обнаружит курящий труп! И
мне конец! Через пять минут здесь будет милиция!
Какой-то глухой шлепок раздался из зала, парень стремительно
пронесся мимо шкафа, и снова хлопнула входная дверь.
Я выбралась из шкафа и первым делом закрыла замок. Потом я
метнулась в зал и выключила музыку.
Какой-то странный кисловатый запах витал возле трупа, то ли
гарь, то ли дым. Я глянула на погасшую сигарету, подняла глаза выше и.., чуть
не рухнула на пол: на гладком белом лбу моего трупа появилась аккуратная
дырочка.
Я прекрасно помнила, что дырочки раньше не было. Мерзавец
выстрелил из пистолета с глушителем.
Я, любительница шпионских фильмов, сразу все поняла. Ко
всему, казалось, была я готова, выясняется: не ко всему. Нелегкая судьба у
моего несчастного трупа: мало того, что кто-то его по всей квартире таскает,
так теперь еще этот мерзавец решил его расстрелять.
Я остолбенела, раздумывая: «В какую такую историю
вляпалась?»
Телефонный звонок отвлек меня от горестных мыслей.
Глава 12
Звонил Коля!
Он сбежал от Выдры и страстно желал меня видеть!
Я глянула на часы: «Господи, полдень! Вот что значит
уборка!»
Да и Гануся с соседкой — пожиратели драгоценного времени, не
говоря уже о трупе, который отнял у меня еще и килограммы здоровья.
Так, значит, Коля!
Голова пошла кругом, я плохо соображала, но точно помнила,
что хотела его видеть и даже встречу планировала.
Я задалась вопросом: «Что нашей встрече мешает?»
Влажная уборка — раз.
Здесь порядок: осталось убраться в гостиной, минут на
двадцать работы. Уговорила!
Я должна поспать — два.
Прислушалась к себе и обнаружила, что до предела возбуждена:
ни о каком сне не может быть речи. К тому же в моем доме скоро не останется ни
одного дивана, на котором не полежал бы труп, и мне придется спать, как Ганусе
после развода, — стоя.
Значит, остались пустяки: принять ванну и постирать волосы.
На это уйдет сорок минут, плюс гостиная, итого час.
Я уже собралась сообщить Коле, что жду его через час, но,
вспомнив о трупе, похолодела.
«Что Коля подумает обо мне, когда увидит дырку во лбу?»
Ведь я подробно описала ему состояние трупа, и ни о какой
дырке речи не шло.
К тому же, я вряд ли найду в себе силы переодеть труп в мои
тапочки и халат, если это возможно вообще: труп окостенел. Следовательно, я
буду выглядеть непривлекательно со своими полоумными рассказами о счастливом
возвращении ковра, тапочек, халата и трупа. Я уже не говорю о парне в кожаной
куртке и жестоком расстреле. Так можно запросто лишиться не только Колиных
симпатий, но и алиби.
Я окончательно поняла, что Колю пускать в квартиру нельзя.
Тем временем, не правильно истолковав мое молчание, он сообщил, что звонит из
телефона-автомата, находящегося в соседнем дворе, а потому готов подняться ко
мне прямо сейчас.
— Нет, — завопила я, — ни в коем случае! Ждите меня там, где
стоите!
Я бросилась на улицу в том, в чем была, — в халате. (О мое
бархатное платье с открытой спиной!) По пути размышляла, что делать с трупом и
Колей. Вдруг захотелось бросить их на произвол судьбы и сдаться нашей милиции.
Хорошая мысль. Она меня отрезвила.
«Сдаться всегда успею», — решила я и, заметив Колю,
немедленно приосанилась.
— Нам нужно поговорить, — прошептала я, хватая его за руку и
вовлекая в свой бег.
— Да, да, за этим я и пришел, — обрадовался Коля, невольно
устремляясь за мной. — Но где?
— Прямо здесь. Только присядем.
Здесь присядешь, как же. Минут десять я бегала по двору в
поисках лавочки.
— Боже, как живут эти люди? — приговаривала я, не находя
ничего похожего. — Как они сплетничают? И на чем?
Отчаявшись, я потащила Колю в свой двор. Уж там-то нет
подобного дефицита. Прямо у моего подъезда стоит роскошная (человек на десять)
лавочка. «Там-то мы и расположимся для откровенной беседы», — мечтала я.
Но что я вижу! Осечка опять! То есть нет, лавочка стоит на
обычном месте, да только расселась на ней девица в дорогой лисьей шубе.
Проходя мимо, я подумала с презрением: «Выпендрежница,
сообразила напялить шубу в теплое время. Не терпится ей хвастануть. Можно
подумать, у нее у одной имеется лисья шуба. Скромности ника…»
В этом месте меня словно колом по голове хватили.
— Что? Шуба! — завопила я и «ломанулась» в подъезд.
Коля меня не покинул. Охваченная нетерпением и дурными
предчувствиями, ждать лифта я не могла: поскакала по лестнице через ступеньку,
а то и через две. Длина моих ног (слава богу) без труда позволяла совершить
этот сложный маневр. Повторить мою «походку» Коле, видимо, не удавалось,
поэтому он значительно отставал. Бежал сзади и громко кричал:
— Что? Что случилось?
— Пока не знаю, но уверена, что ничего хорошего, — делая
короткую остановку, ответила я. — Где этот чертов лифт? Он застрял?
— Он между этажами стоит, — равнодушно отметил Коля.
Я порадовалась тому, что сразу приняла правильное решение, и
припустила опять по ступеням. Он — за мной.
Наконец мы ворвались в квартиру.
— Вы видели, кто сидел на лавочке перед вашим подъездом? —
спросил Коля, настороженно просачиваясь в прихожую.
— Да, задавака в дорогой лисьей шубе, — ответила я,
устремляясь к спальне — взглянуть, на месте ли шуба моя.
— Да, — кивнул Коля, — а вы не заметили, что она
поразительно похожа на вас?
Я подпрыгнула и завопила:
— Похожа на меня?! И вы так долго молчали?!
— Я думал, вы тоже заметили, — смущенно ответил Коля.
— Не имею привычки заглядываться на девушек, — воскликнула
я, раздираемая уже сразу двумя желаниями.
