— Ты мне не веришь? — поразился Жан-Пьер и восхитился:
— О! Катрин!
Действительно, к нам подбежала Катрин и защебетала, как стая
щеглов.
— О чем она говорит? — спросила я у Жан-Пьера.
Он меня огорошил:
— Катрин кутила с нами вчера, а теперь делится
впечатлениями.
Я остолбенела, оценила странное поведение барменов в моем
отеле и подтвердила:
— Жан-Пьер, я вспомнила, ты прав, я пролила на брюки яичный
коктейль.
Теперь уже он усомнился:
— Думаешь?
— Да! — воскликнула я, охваченная желанием немедленно
попасть в бар отеля, чтобы проверить кое-какую догадку. — Все, ребята, до
завтра! — крикнула я и, чмокнув в щеку Катрин, умчалась.
У входа в отель меня перехватил Тонкий, «случайно»
проходивший мимо.
— Иди за мной, — шепнул он, с заметным интересом глядя в
противоположную сторону.
Я пошла, и шла довольно долго, два или три квартала, после
чего Тонкий оглянулся и зашипел, кивая на свой автомобиль:
— Садись и жди.
Я села, гадая, чего должна ждать. Тонкому я обрадовалась:
повезет он меня к мужчине с сигарой. От мужчины с сигарой я без пачки евро еще
ни разу не уходила.
Тонкий побегал по тротуару, делая вид, что докуривает
«бычок», но даже самому неискушенному профану, глядя на него, стало бы ясно:
человек проверяет, нет ли за ним «хвоста».
— Ты вела себя странно, — буркнул он, усаживаясь за руль и
направляясь привычной дорогой.
— Это мое дело, — изобразила я независимость, прикинув, что
вряд ли есть смысл подчиняться кому-нибудь, кроме мужчины с сигарой. Ведь он
дает деньги, не Тонкий. К этому моменту я почувствовала, что здорово
соскучилась по этому милому джентльмену с сигарой в зубах.
Он тоже обрадовался, когда я вошла в его кабинет, и
воскликнул восторженно:
— Прекрасно сработано! Босс высоко оценил!
Я сочла не лишним с ним согласиться:
— Еще бы, зря, что ли, денежки получаю.
— Как это у тебя получается? — не скрывая восхищения,
осведомился мужчина.
— Уметь надо, — мудро ответила я, не имея ни малейшего
представления, о чем идет речь.
— Ты умеешь, — с гордостью констатировал мужчина, пыхнув
сигарой. — Только вот с трубкой…
Я насторожилась:
— Что с трубкой?
— Не слишком ли это?
— Речь идет о цене?
— Речь обо всем в целом.
— В целом прекрасно. Этого вы и хотели, — заверила я, пользуясь
наукой вести разговор ни о чем.
Спасибо огромное депутатам, научили меня, как и весь наш
народ.
— К тому же налицо и плоды, — добавила я с многозначительным
видом.
Мужчина с сигарой кивнул:
— Да, плоды неплохие. Продолжай в том же духе.
— Хорошо, но трубку придется купить.
— Думаешь?
— Уверена, — сказала я, стараясь не допустить и тени
сомнений.
— Надо потолковать с шефом. А если мы покупать не будем?
«Вот жмот, хочет бабки зажать».
— Тогда провал, — заверила я и нахально спросила:
— Провал нам нужен?
— Ни в коем случае, — вздрогнул мужчина, испуганно потрясая
сигарой. — Иду на переговоры с шефом, а ты подожди.
«Что за бедная организация? — гадала я в ожидании. — Пришли
в замешательство от пустяка. И когда? Когда все уже на мази. Я им тут
провернула какое-то дельце, а они жмутся бабуле на трубку. Приеду — Коле
нажалуюсь».
— Отлично, — радостно сообщил мужчина с сигарой, входя в
комнату с огромным пакетом.
— Надеюсь, мне хватит, — сказала я, привычно хватая пакет.
— Да. Теперь о деле, — сказал он таким тоном, словно до
этого мы говорили о чепухе. — В связи с происшедшими событиями шеф расширил
наши возможности. С сегодняшнего дня можешь принимать любые решения.
Я удивилась: «О чем он толкует? Кажется, и до этого я не
слишком себя ограничивала».
— Вот, возьми это, приколи на грудь и не снимай ни днем, ни
ночью, — мужчина протянул мне брошь в виде букетика.
Я с готовностью осведомилась:
— На голую грудь?
— Зачем? — испугался мужчина. — Приколи на одежду.
Я приколола. Мужчина стыдливо отвел глаза и продолжил:
— Связь будем поддерживать по прежнему плану. Вопросы есть?
«Еще сколько!» — подумала я и четко ответила:
— Обойдусь без вопросов.
Глава 28
Едва автомобиль Тонкого исчез из виду, я сняла брошь с
груди. Не знаю, зачем я это сделала, но сняла и оставила в номере вместе с
драгоценным пакетом. Когда я спустилась в бар, бармен снова встретил меня как
родную. Ради разнообразия пришлось осведомиться:
— Как ваши дела?
Он фамильярно ответил:
— Когда вы рядом, я счастлив.
«Неплохо парниша устроился, — подумала я, вовсе не желая
являться источником его счастья. — Интересно, удастся мне сегодня разгадать
загадку его дружбы со мной? В противном случае, может статься, что и с
Казимежем будет разговаривать мой двойник, а не я».
Я поджидала, наблюдая за посетителями бара. Одни входили,
другие выходили, третьи перемещались в сторону узкой двери с зеркальными
стеклами. Я поняла, что за дверью находится туалет, и решила не
оригинальничать, а тоже туда заглянуть. Когда возвращалась к своему табурету,
испытала эффект дежа вю под названием: взгляд на себя со стороны. На моем
табурете сидел не кто иной, как я собственной персоной — в своем лучшем красном
платье, выгодно облегающем фигуру, с открытой до самой задницы спиной и с
черным воланом по низу. Причем была я в отличнейшем расположении духа, о чем
свидетельствовал мой рот: он у меня не закрывался.
«Нашла, перед кем стараться, — немедленно осудила я себя за
флирт с каким-то барменом. — Видела бы эту картину бабуля!»
И тут меня осенило: это же копия! Еще одна?! Или ожил тот
труп, который дома остался?
Обидней всего было за платье. Я его берегу, а она черт-те
куда нацепила. Строить глазки барменам. А где она мое платье взяла?
