— Уместней, конечно, была бы корзина цветов, но тащить ее из
Парижа не слишком удобно.
— Не обязательно цветы. Кроме зажигалки, есть и другие
предметы женского обихода.
— Есть, — согласилась я, — но потерялась у меня именно
зажигалка, а Казимеж пошутил: «Вряд ли ты ее потеряла бы, будь она золотой». Я
сердечно с ним согласилась. Думаю, этим и был продиктован выбор подарка.
Коля задумчиво констатировал:
— Похоже на правду.
— А я не умею лгать, — заверила я, решив под угрозой
расстрела молчать про лисью шубу, подаренную заодно с зажигалкой.
Коля строго спросил:
— Больше подарков не было?
— К сожалению, не было, — ответила я, переживая за лисью
шубу.
Брови его поползли вверх, а уголки губ, напротив, вниз
опустились.
— Муза, — зло сказал Коля, — сейчас ты обманываешь. Мы точно
знаем, что Казимеж переправил к тебе еще один предмет. Что это было? — он
страшно сверкнул глазами.
«Черт с ней, с шубой», — подумала я и спросила:
— Что ты кричишь? В ушах звон, я теряюсь. Думаете, он
угомонился? Как бы не так. Коля грозно навис надо мной и завопил:
— Повторяю вопрос: что еще подарил тебе Казимеж Балицкий?
Я собралась с духом, втянула голову в плечи, зажмурила глаза
и одним дыханием выпалила:
— Шубу!
Коля опешил. Видимо, он настроился на что-то совсем другое.
— Шубу? — недоверчиво спросил он.
Скажу честно, мне стало значительно легче.
— Да, шубу, — призналась я. — Ту лисью шубу, которая
приглянулась подлому террористу.
— И больше ничего?
— Клянусь, это все!
Коля позволил себе выругаться от отчаяния.
Я с ним согласилась:
— Да, подарков действительно маловато, но ничего не
поделаешь.
Коля расстроился, устало провел по лицу рукой и выдохнул:
— Да-а!
Вид у него был убитый. Я пожалела беднягу и начала его
успокаивать:
— Не переживай. Может, оно найдется. Ты вообще-то знаешь,
что ищешь?
— Да в том-то и дело, что нет! — взвыл Коля. — Это может
быть все что угодно. Папка, картина, книга, металлический диск, да просто бумага.
— Туалетная? — осведомилась я.
— Возможно, и туалетная!
Коля обреченно махнул рукой, думаю, на свою жизнь.
— Слушай, а вдруг это содержится в моей шубе? — осенило
меня. — Приедем, осторожно снимем подкладку, проверим…
— Уже, — просветил меня Коля.
Я вскрикнула:
— Что «уже»?
— Уже оторвали. Нет там ничего.
— А-а-а! — взвилась я, как подстреленная птица. — А-а-а!
На большее не хватило сил.
А Коля с ненавистью продолжил:
— На мелкие части шубейку твою разобрали, и нет там ничего!
У меня потемнело в глазах: «Разобрали? Подарок Казимежа?! На
мелкие части?!»
Фурией набросилась я на Колю, вцепилась ногтями в его лицо и
завопила:
— Убью! Мерзавец! Убью!
От моего искреннего отчаяния Коля порядком струхнул и не
хуже меня завопил:
— Успокойся, собрали мы шубу твою! Собрали!
— Где она? — спросила я, нехотя убирая ногти с его лица и
приходя понемногу в себя.
Лишь в глубинах души шло отголоском: «Ах, Казимеж! Мой
любимый Казимеж! Шуба! Память твоя!»
— Висит шуба в шкафу, целая и невредимая, — отлетая
подальше, заверил Коля. — Ее сшили снова лучшие портные. Она еще краше, чем
прежде. Даже пуговицы пришили. Там одной, кстати, не было. Точнее, была, но
почему-то в кармане лежала.
Сразу на душе отлегло. А весть о пришитой пуговице даже
порадовала. Целый год собиралась ее пришить, но постоянно что-то мешало.
Я спросила:
— А почему вы решили, что Казимеж передал этот неизвестный
предмет именно мне?
— Потому что друг и коллега Балицкого, тот, который работал
на террористов, год назад передал им секретное сообщение.
— Какое?
— Балицкий, мол, обрадовался, когда узнал, что их коллега
собирается посетить Россию. Он прибежал к своему другу…
— Тому, который внедрен террористами?
— Да, Балицкий прибежал к нему поздно ночью и попросил ключи
от лаборатории. Сказал, что хочет передать своей невесте подарок, и поэтому ему
нужно срочно изготовить одну голограмму.
— Голограмму? А что это такое?
Коля пояснил тоном человека, обреченного на непонимание:
— Объемное изображение, полученное методом голографии,
основанным на интерференции двух лучей света.
— И что там изображено? — не обманула я его ожиданий.
— Да все что угодно. Мы подозреваем, что Балицкий передал
тебе свое изобретение. Он умел наносить голограммы на любую поверхность.
— Да, но, кроме шубы и зажигалки, Казимеж мне ничего не
дарил. Действительно, приходил его коллега и приносил подарки от Казимежа., но
это были лисья шуба и золотая зажигалка.
— И все?
— И все. Сколько можно тебе говорить? Зачем мне это
изобретение? Что я буду с ним делать? Особенно теперь, когда Казимеж погиб. Вы
знаете, кто убил моего Казимежа?
Коля пожал плечами:
— Точно пока не знаем, но думаю, что террористы. Возможно,
им другими путями удалось разведать секрет оружия.
— Зачем же Казимежа убивать?
— Чтобы секрет не достался американцам.
— И вам?
— И нашей стране, — приосанившись, сказал Коля и грустно
добавил:
— У нас много врагов.
— Казимеж убит, гениальное открытие вы прохлопали, — со
слезами на глазах подытожила я, — чего же теперь хотите? «Голых граммов» он мне
точно не посылал. Можете перерыть всю квартиру… Коля покрылся краской,
говорящей о том, что квартира давно уже перерыта и неоднократно. Я спокойно
сказала:
— Все, иду к бабушке Фране лопать буфе.
Коля вдруг как подскочит, да как заорет, занеся серп войны
над хрупкими колосьями нашего мира:
