Полли принялась собирать со стола.
— Разве она не должна была прийти сегодня?
— Она приходила.
— И где же она убиралась? — Явно не на кухне!
— Где обычно, — резко сказала Хелен. — И ты больше ничего не станешь ей говорить, Полли. В прошлый раз она очень расстроилась.
Полли очень медленно досчитала до десяти, потом ответила:
— Я не предлагаю, чтобы миссис Клементс больше не приходила. Но днем мог бы приходить кто-нибудь еще, чтобы приготовить ленч и…
Она увидела знакомое упрямое выражение на лице матери.
— Мне не нужны незнакомые люди в доме, Полли. Я сама о себе позабочусь.
Тогда почему Полли находится здесь? Готовит, моет и убирает? Ей хотелось закричать на мать. С тех пор как она приехала, волнение и предвкушение ужина у Эдда постепенно улетучивались. Полли, как обычно, чувствовала разочарование, гнев и чувство вины.
Ощущение шампанского определенно выдохлось.
Когда Полли усадила мать перед телевизором и закончила уборку, было десять минут девятого. Настроение явно испорчено. Она постучится к Эду и объяснит, что ей нужно ехать домой.
Эд открыл дверь, у него на плече было чайное полотенце. Он только взглянул ей в лицо и шагнул назад, чтобы дать ей войти.
— Тебе нужен бокал вина, — сказал он. — Идем на кухню.
Полли слишком устала, чтобы спорить. Если она начнет объясняться, то расплачется…
Она поплелась на кухню следом за ним и уселась за стол. Он налил ей бокал вина.
— Я готовлю ужин. Выпей пока вот это.
Полли послушно взяла бокал. После ее прошлого визита на кухне появился CD-плеер, и сейчас звучала спокойная классическая музыка. Она потягивала вино и наблюдала за Эдом, радуясь, что он не просит ее разговаривать.
Эд действовал неторопливо, уверенно, и его движения успокаивали Полли. Он вымыл салат-латук, открыл холодильник, достал сыр пармезан, нарезал помидоры, помешал соус, кипящий на медленном огне, поставил на плиту большую кастрюлю с водой, чтобы она закипела…
На кухне было тепло, аромат соуса казался Полли изумительным, музыка успокаивала, а вино оказалось прохладным и бодрящим. Как раз такое ей и нравилось. Но от напряжения она избавилась благодаря спокойному и уравновешенному Эду…
— Спасибо… — она вздохнула, — я нуждалась именно в этом.
— Я знаю. — Эд в последний раз помешал соус болоньез, постучал деревянной ложкой о край кастрюли, потом с улыбкой повернулся к Полли. — Выпей еще вина.
Полли позволила ему долить бокал. Сначала ее бокал, потом — его.
— Боюсь, что я не очень хорошая гостья, не поддерживаю разговор, не веселюсь, — пробормотала она.
Он выдвинул стул и уселся напротив нее.
— Тебе это и не нужно. Тебе нужно просто быть здесь.
Он чувствовал себя немного виноватым, потому что они с Томом не позволили Полли отказаться от приглашения. Но Эду так захотелось вновь увидеть эту женщину за столом у себя на кухне. Он только не мог объяснить себе, почему…
Когда Эд открыл ей дверь, он сразу заметил тень усталости и раздражения на ее лице. Может быть, он сможет что-нибудь для нее сделать? Хотя бы позволит ей молча посидеть с бокалом вина…
— Ты очень чуткий, — сказала Полли. Ее шоколадно-карие глаза были огромными и печальными.
— Я знаю, что ты должна чувствовать. После смерти Сью мне иногда нужно было просто спокойно посидеть. — Он вздохнул. — Первые несколько месяцев мне казалось, что я бегу на одном месте. Я работал и старался помочь детям… Беспокоился о девочках и о том, что с ними будет без матери, о том, как справится со всем Том. Меньше всего я беспокоился о самом себе…
— Похоже, у тебя не было возможности горевать. — Полли подозревала, что он говорит с ней для того, чтобы она могла помолчать. Эд — добрый человек. А после разрыва с Ником доброта казалась ей наиболее привлекательным качеством в мужчине.
— Я получил такую возможность примерно через год. Мы с детьми привыкли к заведенному порядку. Я был очень напряжен, и, вероятно, со мной было очень трудно жить. Как-то в пятницу к нам пришел один мой старый друг с женой, и тогда я это понял. Они предложили мне план: Кейти останется с детьми, а мы с Майком отправимся бродить. — Эд помолчал. — Оказалось, что именно в этом я и нуждался. Мы прошли пешком несколько миль, почти не разговаривая. Я впервые получил возможность подумать о Сью и о том, как я скучал по ней… Наконец мы остановились отдохнуть. День был прекрасный, вид — потрясающий, и я… внезапно расплакался.
В горле у Полли что-то сжалось.
— Майк не стал меня просить взять себя в руки, не стал хлопать меня по плечу и говорить, что все будет в порядке. Когда я успокоился, он угостил меня кофе и извинился за то, что у него нет ничего покрепче.
— Он хороший друг, — с трудом проговорила Полли.
— Да. Потом мне стало лучше.
— Мне жаль, — невпопад ляпнула она. — Тебе до сих пор так же больно?
Он покачал головой.
— Нет, к этому, конечно, привыкаешь. Только иногда становится хуже.
Полли кивнула. Она знала, как он должен был себя чувствовать. Она очень долго приходила в себя после Ника. Даже теперь, два года спустя, она содрогалась при воспоминании о том, как он ее предал, когда был ей особенно нужен.
— Больше всего я скучаю по Сью, когда что-то случается с детьми, — сказал Эд. — Если я беспокоюсь о ком-то из них или что-то праздную, мне кажется несправедливым, что ее нет. По супружеской жизни я тоже скучаю. Мне не с кем строить планы, не с кем разговаривать в конце дня… — Он закатил глаза. — Не обращай внимания! Обычно я не такой плакса…
— Должно быть, тебе одиноко…
— Да, иногда. — Эд долил бокал Полли. — Как насчет тебя? Ты никогда не хотела выйти замуж?
Полли повертела в руке бокал. Она пристально смотрела на вино, словно в нем заключался ответ.
— Один раз. — Если бы Ник попросил ее выйти за него замуж, она, конечно, сказала бы «да». — Ничего не вышло. — Она пожала плечами, растянула губы в улыбке и подняла глаза на Эда. — Вероятно, это было к лучшему.
— Почему?
— Может быть, если бы я встретила подходящего парня, когда мне было двадцать с небольшим… — Полли увидела, что он на нее смотрит, и снова принялась разглядывать вино, бездумно вертя в руке бокал. — Может быть, тогда я бы остепенилась, вышла замуж и родила детей… но я этого не сделала. У меня были романы, но я не могла себе даже представить, чтобы каждое утро просыпаться рядом с мужчиной.
Если не считать Ника, конечно, печально поправила она себя.
— Я слишком долго жила одна. Мне нравится приходить домой, закрывать дверь и делать все, что хочу и когда хочу, ни с кем не советуясь. Мне не одиноко. У меня хорошее жалованье. У меня хорошие друзья, удобная квартира, я могу позволить себе путешествовать… Зачем мне от этого отказываться ради того, чтобы выйти замуж?
