Патрик и Том, в конце концов, появились. Они явно не скучали, несмотря на недавнее знакомство.
– Прошу прощения, – извинился Патрик за невежливо долгое отсутствие. – Мы немного покатались.
Совсем не смущенный Том сиял.
– Ой, мам, ты бы видела! – заорал он. – Это мечта, а не машина! Патрик разрешил мне переключать скорости. Их шесть и привод на все четыре колеса! А представляешь, какая максимальная скорость?
– Не очень.
– Сто восемьдесят девять в час!
– Удобно.
Хотя зачем нужна скорость сто восемьдесят девять, если она все равно ограничена семьюдесятью?
Восторги брата по поводу машин никогда не впечатляли Грейс. Она сняла локти со стола и сделала вид, что вот-вот заснет от скуки, но Том не унимался:
– У нее разгон с места до шестидесяти двух миль, всего за четыре секунды. – Он не обращал на маневры сестры никакого внимания, – а если нужно разогнаться до максимума, так на это есть спойлеры, они придают машине устойчивость.
– Спойлеры? В самом деле? – Лу понятия не имела, о чем он говорит, но она любила это выражение возбуждения и восторга на мордашке сына. – Здорово!
Патрик хмыкнул:
– Держу пари, твоя мама не знает, что такое спойлер.
– Это как крыло, мам! Только вверх тормашками. Оно выдвигается и удерживает машину. Патрик показывал мне. Это похоже на плоскость самолетного крыла, правда, Патрик? Скажи маме. – Мальчик, как всегда, торопился выложить новые знания.
– Том прав. У самолета крылья специально сделаны так, чтобы увеличить скорость, уменьшив сопротивление воздуха, – покорился Патрик. – На мощных машинах крыло сделано так, чтобы прижимать машину к земле. Они развивают такую скорость, что можно участвовать в «Формуле-1».
Том энергично кивнул:
– Представляешь?
Лу, честно говоря, не представляла, почему нужно ехать вверх тормашками, чтобы прийти первым в «Формуле-1». Тем не менее, она высоко это оценила.
– Bay! – с почтением произнесла она и перехватила взгляд Патрика. Он улыбался и выглядел таким оттаявшим, что у нее странно опустело внутри. – Вот уж не думала, что вы тоже «бензиновая голова».
– Моя мать всегда жаловалась, что машины – моя единственная страсть, – весело ответил он.
– Полагаю, потому, что женщины требовательнее.
Патрик метнул на нее любопытный взгляд.
– Точно, хотя я редко встречал того, кто чувствовал бы машину так, как чувствую я. Том много знает об автомобилях.
Лу вспыхнула от удовольствия:
– Он, как и Лори, без ума от машин.
– Подожди, я еще расскажу ему, что сидел в «Порше-911». Вот он позавидует!
Еще как позавидует. Особенно когда узнает, что Лу собирается замуж.
– Хотите выпить? Или пойдем завтракать?
Наверное, все уже остыло.
– Неужели вы в уикенд надрываетесь на кухне?
– У меня есть домработница. Она оставляет мне еду на выходные.
Ели они в кухне, очень светлой комнате с выходом на террасу. Патрик сказал, что в столовой слишком мрачно. Он сообщил, что домработница живет отдельно, но специально пришла в воскресенье, чтобы приготовить все к ленчу. Он гордился простым, но очень вкусно приготовленным угощением.
– Должно быть, немного грустно жить одному в таком огромном доме. – Лу оглядела кухню, в которой спокойно поместилась бы вся их квартира.
– Иногда, но я редко здесь бываю.
Ах да, длинноногие блондинки. Не та тема, которую стоит обсуждать при детях. К счастью, Грейс перевела разговор в другое русло:
– Я в вашем туалете видела горы на фотографиях…
Разговор плавно перешел к лыжному походу, о котором она мечтала.
– Я тоже хотел бы, – с завистью вставил Том. – Чарли катался на сноуборде и говорит, это клево.
– Лихо звучит, – согласился Патрик. – Когда ты едешь, Грейс?
Девочка помрачнела:
– Я могу вообще не поехать. Слишком дорого. Хотя мама обещала посмотреть, что можно сделать.
Патрик бросил взгляд на Лу. Та не успела отвести взгляд.
Патрик понял, почему она решилась выйти за него замуж. Это, например, единственная возможность отправить Грейс в горы, о которых та мечтает. Разумеется, Патрик понимал, что Лу согласилась на брак только из-за денег, но при каждом напоминании об этом ему становилось грустно. Никто не сказал бы, что она поступает нечестно. Он и сам хотел честности. Он не желал любящей жены с бесконечными слезами – способ, которым пользовались все его родственники.
Но сегодня в Лу было нечто незнакомое, и Патрик с большим опозданием понял, что на ней вместо привычного строгого костюма легкие брюки, шелковая блузка без рукавов, а в ушах – серебряные капельки. Она выглядела неофициально, но элегантно. И Патрику нравился тот контраст, который представляла мать по сравнению с детьми: вызывающе одетой Грейс, с ее очаровательной недоверчивостью, и взлохмаченным Томом, все еще ликующим по поводу нежданной встречи с машиной своей мечты.
Дети пожелали после ленча поплавать. Лу наблюдала, как Патрик показывал им, где они могут переодеться. Очень странно, но вместе все трое смотрелись прекрасно, и трудно поверить, что еще утром она так нервничала по поводу этого визита.
Патрик вернулся, когда она уже убирала со стола.
– Оставьте. Идите, посидите в саду, я принесу вам кофе.
Она запротестовала, но Патрик был настойчив, и она послушно побрела на террасу. Только задержалась на минутку, чтобы посмотреть, как весело плещутся Грейс с Томом. Потом с легким вздохом села за стол под тентом. Там было прохладно, на легком ветру шелестела листва, и под ней на земле прыгали солнечные зайчики. Казалось, весь сад состоял из пятен света и тени.
Лу наблюдала за порхающими с цветка на цветок бабочками и вдыхала запах роз, вьющихся по стене за ее спиной. Здесь было очень мирно и тишину нарушали только вопли, доносившиеся из бассейна. Невозможно поверить, что это центр Лондона. Наверное, к этому легко привыкнуть. Но привыкать опасно.
– Как вам нравится сад? – Патрик поставил на стол поднос с кофе.
– Здесь великолепно!
Среди растений она, кажется, опять неуловимо изменилась, как будто немного спала ее напряженность. Патрик заметил это еще в пабе, когда он отошел к стойке: она сидела с отрешенным лицом и, прикрыв глаза, вдыхала запах растений, а губы ее чуть улыбались. Это ему понравилось. Так же, как сейчас. Ему казалось, что он подглядел тайну, которую она прятала за холодным выражением лица, иронией и строгим костюмом.
– Я рад. Пару лет назад я истратил на него целое состояние.
