Максим сунул пистолет за спину и стал разгерметизировать носовой отсек. В самый последний момент он понял, что рискует. В последний раз провернув запор, он распахнул люк и отскочил в сторону. Какая-то железная деталь врезалась в проем люка в том месте, где только что была его голова. Жив Лисин! Молодец!
Они сидели на палубе. Старший лейтенант жадно припадал к бутылке с водой из аварийного запаса. Его подташнивало, но держался он хорошо. Последний террорист лежал на носу лодки со связанными за спиной руками и не подавал признаков жизни. Росляков пытался протереть внутренности своего мобильного телефона, но тот после купания работать не хотел. Связь в лодке не работала.
– Больше мы их не увидим, – хмыкнул Максим, имея в виду израильтян.
– Да и хрен с ними! – зло ответил Михаил Васильевич и зашвырнул аппарат в море. – Гаспаросу крышка все равно. От Моссада еще никто не уходил. Меня беспокоит другое. Ты представляешь, сколько мне отписываться придется?
– За это? – кивнул Максим в море, куда ушла лодка. – А что мы могли сделать? Арестовать их на берегу и упустить «Нарвал»? Бредятина!
– Эх… это у тебя выбор между этим и этим, а у меня… еще Африка.
– Михаил Васильевич, – оживился Максим, – а что там все-таки было, а? Где вы столько пропадали? И что за история с этой израильтянкой?
– Не было ничего, начальник, – ответил Росляков голосом уголовной шестерки на допросе у матерого опера, – ничего не знаю, ничего не видел. В зоопарке я был, львов смотрел.
– Ну, не хотите рассказывать… – рассмеялся Максим. – А вот и кавалерия!
Парой со стороны моря на субмарину заходили два палубных вертолета «КА-25». Они зависли с двух сторон. Тот, что был ближе к корме, пошел медленно на высоте метров трех над водой. С внешних крепежей отделилась лодка и плюхнулась плашмя на воду, следом стали падать черные фигуры в гидрокостюмах и с автоматами в руках. Боевые пловцы!
Когда несколько фигур выбрались на лодку и наставили на всех сидевших на палубе оружие, Росляков устало сообщил:
– Внутрь не спускайтесь без саперов. Опасно.
Долгих объяснений не было. Несмотря на форму морского офицера, даже старшего лейтенанта Лисина под конвоем отправили на подошедший с моря МПК «Поворино». На палубе их ждал довольный Селиванов.
– Подробности потом, – начал говорить Росляков, когда ему возвращали его амуницию с пистолетами. – Высаживай первым делом на «Нарвал» специалистов в костюмах бактериологической защиты. А еще лучше, меня с ними.
– А что такое? – насторожился Селиванов.
– Там коробка лежит, белая такая. Ее трогать ни в коем случае нельзя. Я представления не имею, что с ней могли сделать, когда лодка всплывала в аварийном режиме. Может, террористы поняли, что операция сорвалась окончательно, и вскрыли ее. А в ней новейший вирус, который они два года создавали для применения в виде бактериологического оружия.
– Если бы они этот твой контейнер зарядили в головку торпеды, – покачал головой Селиванов.
– Скажи вон Лисину спасибо, – кивнул Росляков в сторону старшего лейтенанта, которого уводили в нижние кубрики в медчасть корабля. – Если бы он не заперся в носовом отсеке или если бы открыл им переборку, могли бы и зарядить в головку. Торпеды-то учебные, с ракетницами? Вот и пошла бы она на бешеной скорости куда-нибудь в район строительства олимпийских объектов в Сочи. А там десятки тысяч строителей и миллион жителей.
– Значит, им «Нарвал» для этого был нужен?
– И им, и американцам тоже. Там на берегу четыре трупа лежат. Не выдержали конкурентной борьбы. Но это, Селиванов, уже не твоя забота, этим пусть территориалы занимаются. Как проворонили диверсионную группу, так пусть и расхлебывают.
– А этот? – Селиванов повернулся и посмотрел на инженера Трушина, который, сгорбившись, сидел на палубе под охраной морских пехотинцев.
– А что этот? Жертва обстоятельств. Слабый человек для того и существует, чтобы его использовали сильные. Это, Селиванов, как в дикой природе. Есть хищники, хозяева жизни, хозяева саванны, а есть всякие копытные и кролики, которые являются для них живыми консервами. Одни едят других. Этот вот – консервы. Нашелся и на него свой лев.
– Михаил Васильевич! – Максим, который стоял рядом и молча слушал, наконец не выдержал и спросил: – А что это вы в который уже раз про львов вспоминаете?
– Читайте, юноша, мемуары, – улыбнулся Росляков. – Вот выйду на пенсию и начну писать. Будет тебе там и про… в общем, жди!
Максим смотрел на этого странного человека, которого пока не мог понять до конца. Сплошные загадки. Причем есть такое ощущение, что Демичев, проработав с Росляковым несколько лет, тоже его до конца еще не узнал.
– Михаил Васильевич, – хотел он задать еще один вопрос.
– Потом, Максим, – вдруг улыбнулся полковник, – все потом. Успеешь еще разобраться.
«Мысли, что ли, мои читает», – подумал Максим и посмотрел на небо, где кружили чайки. А ведь в самом деле неплохо было бы пару недель поваляться на пляже какого-нибудь санатория. И чтобы молоденькая массажистка, и молодое вино… и чтобы никаких террористов. Хоть на какое-то время…
