И Бузько захохотал, довольный собой. На Куйбиду больно было смотреть: на его лице отвращение сменилось презрением, потом злой иронией.
– Вас в Москве этому анекдоту научили? – с явным сарказмом поинтересовался он.
– Что вы! – простодушно возразил хорунжий. – Этот анекдот мне рассказали во Львове, в пивной на площади Рынок…
– Веселиться будем позже, пан хорунжий, – поджав губы, заметил Куйбида. – Вам известен план Центрального Провода и лично пана Кульчицкого?
– В общем, нет, хотя я догадываюсь, – мотнул головой Бузько. – Подводная диверсия?
Куйбида поморщился, как от кислого: прямота этого болвана раздражала его все больше.
– Да-да, только не нужно так радостно об этом орать! – заметил он. – Вам придется решать, что делать: я прислан референтурой для общего руководства… А вы ведь все-таки бывший офицер, – выдавил он и в который раз поморщился.
– Хотите еще один анекдот? – вдруг, заулыбавшись, сказал Бузько. – Спрятали два гуцула пулемет на чердаке. Один и говорит…
– Хорунжий, подите к черту со своими анекдотами! – взорвался Куйбида. – Взгляните лучше туда!
По улице, разбрызгивая солнечный свет черными ботинками, бойко топала рота морячков с одинаковыми свертками в руках.
– Видите? – спросил Куйбида. – Это враг, который вот так марширует по нашей земле… пешочком… в баню! Понимаете?!
– Да, я понимаю пана, – понурился Бузько. – Только ведь это очень смешной анекдот…
День был такой, что все норовило вывести Куйбиду из себя. Услышав их украинскую речь, остановился дядька-пенсионер в дырчатой советского покроя шляпе.
– Понаехали тут! – с чистейшим российским выговором произнес он сакраментальную фразу, плюнул на тротуар и гордо прошагал мимо опешивших Бузько и Куйбиды, добавив: – Бандеровцы!
– И это в родной Украине!.. – патетически простонал Куйбида, воздев глаза к небу.
Хорунжий молча проводил нехорошего дядьку пристальным взглядом.
Желтое солнце светило все ярче. Над катером, бороздившим воду залива, трепетал бело-синий флаг ВМФ России.
– Давайте найдем тихое место и обговорим детали, – вдруг негромко сказал Бузько. – Если уж вы надеетесь на мою военную подготовку, то говорить, похоже, придется мне. Не так ли, пан референт?
Куйбида отшатнулся: такого поворота разговора от придурковатого с виду хорунжего он никак не ожидал.
* * *
Он был красив особенной мужской красотой. Тысячи тонн стремительной стали, казалось, парили над подернутой рябью поверхностью бухты. Он сознавал свою красоту и мощь. Он знал, что бог Нептун избрал именно его властителем океана. Полтысячи отлично обученных людей, населяющих загадочный для сухопутного жителя мир коридоров, переборок, умных машин, башенных орудий, ракет, готовы были в любую секунду ответить на вызов врага. Конечно, ему было далеко до надменной тупой мощи авианосцев и бычьей силы линкоров, похожих на Ноев ковчег, однако боевой силы этого судна хватило бы, чтобы устроить переворот в отдельно взятой стране. Впрочем, не особенно претендуя на роль новой «Авроры», гвардейский ракетный крейсер «Москва» отдыхал от соленых морских ветров на Севастопольском рейде. Он прошел заложенные в него конструкторами шесть тысяч миль, и турбина ни разу не дала сбоя. В который раз отлично показали себя на учебных стрельбах пусковые установки «Базальт», пусковые установки зенитных ракет, артиллерийские установки и прочая смертоносная начинка, делающая «Москву» опаснейшим противником для судов и самолетов. Крейсер помнил остров Мальту и 89-й год, когда на команду была возложена задача по охране президентов Горбачева и Буша-старшего… Было у «Москвы» и время позора, когда огромная страна долгих восемь лет держала судно на ремонте, и выжил тогда крейсер только благодаря самоотверженности экипажа. Но пришли другие времена, и в июле 99-го «Москва» известила Севастополь о своем прибытии двенадцатью залпами праздничного салюта.
Враги ненавидели «Москву», потому что боялись ее. Они дорого дали бы, чтобы пустить ракетный крейсер на дно Черного моря…
Похожий издали на серо-стальной конус, крейсер стоял у причала, и свежий ветерок трепал Андреевский флаг.
Куйбида и Бузько видели его вблизи. Множество надраенных до блеска деталей, которые профану в морском деле кажутся причудливыми украшениями судна, бросали на воду легкие блики. «Москва» была воплощением инженерного совершенства и ученой мудрости. Крейсер не требовал доказательства, в отличие от теоремы: он был неоспоримым фактом, парящим над морской бездной.
Для Бузько многое стало ясно. Не просто диверсию они готовили – политическую акцию евразийского масштаба!
Символический взрыв Центральный Провод намерен был приурочить к Дню Военно-морского флота России, к 25 июля. Этот факт, видимо, должен был воодушевить Бузько, но хорунжий думал сейчас о другом: о том, как сложно будет исполнить план руководства ОУН. Здесь Севастополь, а не Белокаменная, и это крейсер «Москва», а не казино «Золотая луна».
– Операция «Нептун» – под таким названием акция войдет в историю Украины! – прижав руку к груди, пылко проговорил Куйбида, искоса наблюдая за хорунжим. Тот казался спокойным и даже равнодушным. – «Днем Нептуна» российские оккупанты называют праздник своего военного флота, и именно в этот день украинский Нептун пронзит трезубцем днище «Москвы»!
Патетики на этот раз было более чем достаточно.
– Вы пойдете параллельно со вторым – дублирующим – зарядом, – сказал Бузько.
– Куда «пойдете»? – изумился Куйбида.
– Под днище «Москвы».
Сотрудник зарубежной референтуры ОУН поморщился и с видимым неудовольствием проговорил:
– Я, друже, к сожалению, не умею плавать…
Хорунжий молча взглянул на Куйбиду, потом на бухту и сказал:
– Такой красивый корабль, даже жаль…
– «Золотую луну» вам тоже жаль? – резко спросил Куйбида.
– Там, прошэ пана, были денежные мешки, которые решили проиграть малую толику из украденных у народа денег, а здесь… Вон моряки строятся. Флаг поднимают…
– Разве это наш флаг?! – прервал Куйбида. – И хватит рассуждать! Поговорим о непосредственной подготовке к операции.
* * *
– Опять ты за свое! – буркнул в трубку киевский абонент. – Встретимся, конечно, только… Ну да ладно, что с тобой, неугомонным, поделаешь! Приезжай!
Они встретились на Андреевском спуске. Толпы зевак шатались вокруг воткнутой прямо в небо церкви, в туристском раже топали по металлическим ступеням. Кульчицкий узнал полковника Службы безопасности Украины Гмырю издали – по круглой, по-простецки бритой голове, яйцевидному брюшку и разлапистой походке рубахи-парня. Только все это была видимость: никто не умел круче полковника допрашивать подозреваемых, и никто не умел выковыривать признания из самых глубин криминального «я». И не только это умел…
