Снизу, от дороги, в паузе стрельбы послышались громкие команды: солдаты обходили склон по дороге.
– «Лимита», ответь «Марсу»! – прорвался в рации голос Семенцова. – Идем к вам!..
Внизу заработала пара ручных пулеметов. Посыпались на голову тарасовских бойцов сбритые пулями ветки.
Артем перекатился, вскочил, пробежал несколько метров и снова залег. Дом огрызался автоматным огнем. Распластанные на простреливающемся склоне, «лешие» из «Шишкина леса» были сейчас беспомощны. Пространство перед домом, поросшее жухлой травой, простреливалось сплошь. Фонтанчики рваной почвы взметывались. Сносило ветром пороховые дымы.
Кузнецов наладил «граник» и положил гранату в одно из окон-бойниц. Дом пыхнул огнем, отхаркнулся целым водопадом штукатурки. Там, в глубине дома, завопили. Стрельба оборвалась.
Багратион, до того момента тупо пялившийся в оптический прицел, плавно нажал на спуск, и выстрел СВД раскатился над склоном.
Артем кивнул снайперу, и тот, усмехаясь, показал сцепленные большой и указательный пальцы правой руки: «Один есть!»
Солдаты, вихляясь, бежали вверх, поливая огнем безмолвный дом. Оттуда больше не было слышно ни единого выстрела.
– «Марс», ответь «Лимите»! – вызвал Тарасов Семенцова. – Что там у тебя?
– Идем на штурм! – бодро отозвался тот.
Артем пожал плечами и жестом показал бойцам: остаемся на месте. Если не все понятно, то лучше повременить. Чичи – если в доме остались живые – должны были отойти. Нужно оцепить селение, только наличных сил МВД недостаточно… Тот, кто планировал операцию, думал не головой, а жопой. Их этому в академии Генштаба специально учат.
Багратион задумчиво упаковывал винтовку.
– Трах вроде был, а оргазма я как-то не ощутил, – сказал Шурави, заталкивая в карманы «разгрузки» пустые автоматные магазины. – Что это было, а, командир? Какого хрена мы тут делали, а? Прикрывали сокрушительное наступление доблестных ментов?
– Выходит, рассекретили нас? – поинтересовался Мищенко. – Свои и рассекретили? Так надо, что ли?
Артем пожал плечами. Зелено-бурые фигуры солдат мельтешили под стенами дома. Мелькнуло кепи майора Семенцова. Кто-то вскинул «калаш» и помахал им в воздухе. Там праздновали победу.
«Задание выполнено. Наши дальнейшие действия?» – такое послание отправил капитан Тарасов бате в тот вечер.
«Продолжаете плотно работать со спецназом МВД», – гласил ответ.
Прапорщик Шурави был жестоко обижен: вечером, сразу после ужина, Тарасов орал на него, как на салагу-первогодка. «Были бы на базе, дневальным бы поставил сукина сына!» – так завершил капитан жестокий разгром.
«Козлина! – топая вдоль казарм, психовал Шурави. – Пацан!.. Ну, поговорил с человеком – экая секретность! Много берешь на себя, капитан! Ты в военном училище еще полы мослал, когда я под Кандагаром пролил кровь!.. Завтра, как Умара брать будем, я тебе покажу, кто воевать умеет! Сосунок…»
От этих слов стало легче на душе. Старший прапорщик отправился к новому другу – майору Семенцову, простому и понятному парню, без выкрутасов.
Купленные по случаю на КПП ноль семь водки плескались у самого сердца.
– Товарищ капитан! Товарищ капитан! – Дробный топот по расхлябанным доскам модуля отдавался в больной тарасовской голове. – Приказано будить!
Артем приподнялся на локте. Вишь ты, без доклада бежит боец – что-то нехорошее случилось…
– Товарищ капитан, вас товарищ майор Семенцов зовет! – выпалил тощий дневальный. – Будить приказано!
– Что значит «зовет»? – проворчал Тарасов. – Он совсем охренел, что ли?!
– Там у Мишки крыша съехала! – выпалил дневальный. – Совсем съехала!..
Артем спустил ноги с кровати и стал шнуровать ботинки.
– А кто такой этот Мишка? – спокойно поинтересовался он.
– Водитель с хлебовозки… У него это… девушка замуж вышла! В Рязани…
– Ну, если в Рязани… А сколько служит?
– Восемь месяцев.
– Он с оружием, что ли? Шухер такой подняли…
– Так точно, с оружием… Застрелюсь, говорит!
– Где он?
– На старом складе заперся.
Майор Семенцов, укрывшийся за пустыми бочками из-под соляры, тихо матерился: мобильный зама по воспитательной работе не отвечал. Рядом топтался дежурный по роте. Из-под днища разобранного «ЗИЛа» торчали две пары ботинок: караульные держали склад под прицелом.
Артем прошел мимо Семенцова, не удостоив того взглядом, и медленно двинулся по открытому месту прямо к укрытию, где скрывался потенциальный самоубийца. Тарасов чувствовал: оттуда, из-за двери следит за ним затравленный взгляд человечка, давшего слабину на войне.
Сквозь худые доски двери возбужденно поблескивали глаза бойца. Сумасшедшими глазами смотрел он на ставший тесным и черным мир, уставив ствол табельного «калашникова» в дверной проем. Что нужно этому бледному капитану с перевязанной головой? Тоже, видно, дисбатом станет стращать…
Тарасов подошел к двери вплотную, взялся за ржавую щеколду, потянул. Сумерки. Силуэт в мешковатом камуфляже. Автоматный ствол глянул в лицо Артему.
– Сынок, не дури-ка, – глядя прямо в перемазанное грязью дергающееся лицо солдатика, устало проговорил Артем. – Ты мне автомат дай – у меня надежней будет.
– Мне сказали: дисбат! – теряя голос, протявкал тот. – Мне сказали… Застрелюсь!
– А я тебе говорю: не будет никакого дисбата. Выходи, давай мне автомат и пойдем со мной – водки налью.
Укрывшиеся поодаль с недоумением слушали речь командировочного капитана. Он не угрожал и не лебезил.
– Ты правду говоришь? – блеснул глазами солдатик.
– Гадом буду! – сказал Артем и встал на пороге. – Давай «калаша» – вон руки трясутся как! Неровен час уронишь, разобьешь… А вещь дорогая, между прочим.
В напряженной тишине было слышно, как звякнуло кольцо на автоматном ремне. Тарасов принял оружие, небрежно забросил за плечо: салага даже с предохранителя не снял.
Дрожа всем телом, боец вышел на свет.
– Что ж ты, сукин сын! – коршуном кинулся к проштрафившемуся Семенцов, но Тарасов остановил того движением ладони.
– Майор, я бойцу водки обещал. Сначала налью, потом будешь с ним разбираться. Советую замять дело – иначе тебе же дороже выйдет. Лично я просто бы морду набил. Да не боись, сам пить не буду. Голова и без того чугунная…
Вечером после ужина Семенцов, помявшись и тиская в ладонях свое залихватское кепи, проговорил:
– Нас отправляют на сопровождение колонны… Подсобишь со своими орлами, а, капитан?
Первым желанием Артема было отказать. Это работа для обычного ментовского спецназа, а не для «леших» из «Шишкина леса». Но такая просьба была в майорских глазах, что отказать было очень трудно.
