Их провезли по городу в герметичном кузове микроавтобуса, так что тбилисских красот Дмитрусю и Сашку увидеть не довелось. Где-то за городом, между неправдоподобно зеленой живой изгородью и каменной стеной, их пересадили в джип и повезли в сопровождении молчаливого кавказца. Сквозь тонированные стекла солнечный свет казался багрово-красным. Потом была горная тропа, ощетинившийся пулеметами грузинский блокпост, с командиром которого провожатый имел длинную темпераментную беседу на родном языке.
– Умар, через два часа уже приедем, – по-русски, но с характерным акцентом проговорил в трубку мобильника провожатый.
И было у львовских хлопцев боевое крещение. На второй день после прибытия в лагерь Умар приказал им добить пленных – захваченных ночью бойцов российского СОБРа. Пока Сашко и Дмитрусь переглядывались и посматривали то на снаряженные «калаши», то на равнодушных лопоухих пленных в покрытой бурыми разводами камуфляжной форме, полевой махнул рукой, и от группы разношерстных боевиков отделился паренек с видеокамерой в руках. Хлопая огромными растоптанными ботинками, он бойко подошел, расчехлил свою «соньку». Засветился злой красный глазок: камера поймала в кадр небритые растерянные лица рекрутов-украинцев.
– Давай! Стреляй москалю в голову! – весело крикнул Умар, натягивая на бритое темя свой любимый черный берет. – Ну, нажимай, воин! Не стесняйся! Ты ведь за этим сюда приехал!
Сашко неловко приблизился, скулы его свела судорога. Он вскинул ствол и ударил очередью по разлетающейся, как арбуз, мигом превратившейся в кровавое месиво голове пленного.
– Молодец! – поощрил полевой. – А ты хорошо снял, мальчик?.. Давай-ка ты теперь! – обратился он ко второму новобранцу.
Издали дружно загоготали боевики.
Дмитрусь глубоко вздохнул, зажмурился и нажал на спуск. Его «калашников» стоял на одичноных. Выстрел прогремел, ударился о скалы, вернулся густым эхом…
Когда Дмитрусь открыл глаза, пленный лежал навзничь с черно-красной дырой в середине груди. Пятно крови плыло по хитрому узору камуфляжа – так, будто по подробной тактической карте растекалось пятно пролитого кем-то вина.
– Добро пожаловать в команду! – белозубо улыбался Умар, а его бойцы торопливо утаскивали за ноги убитых, доволокли до обрыва и столкнули вниз.
Вечером они сидели у костра и пили водку, отхватывая шматы баранины с поджаренной целиком туши. В голове у Сашка и Дмитруся гудело от выпитого и пережитого, а Умар, из вежливости перейдя на русский, повествовал о подвигах своего отряда в последнюю войну. Снайпер по имени Доку уже учил Дмитруся говорить по-чеченски. Сашко курил сигарету за сигаретой, и ему казалось, что табачный дым пропах кровавым бараньим мясом. Бойцы взрывались добродушным хохотом, когда новобранец смешно коверкал незнакомые слова. Потом ели говяжью тушенку и пили водку. Умар горячо говорил о завтрашнем дне – операция, которую планировал полевой, заставит Россию снова заговорить об Ичкерии… Бойцы кивали в такт словам командира.
Бандеровцы вспоминали убитых под Ростовом друзей, и их чубатые головы клонило к земле.
…Боевики выдвинулись к объекту затемно. Два десятка автоматчиков в разношерстной одежде, за ними – Сашко и Дмитрусь, ежащиеся от ночной прохлады. Замыкал шествие Умар с «калашниковым», небрежно заброшенным на плечо.
– Все пройдет гладко, – сказал полевой командир. – Новобранцы пойдут вперед. Что делать, знаете?
– Как не знать, – ответил за двоих Дмитрусь. – Из автомата стрелять – вот и весь сказ.
– Ай, молодцы! – фальшиво восхитился Умар. – Сделаем дело – хорошие деньги получите… Это пока только репетиция – запомните, джигиты!
Впереди светились редкие огоньки поселка.
– Административное здание – прямо, – втолковывал Умар. – Живьем никого не брать! Перекрыть дорогу справа – там рота ОМОНа располагается… В здании искать сейф. Нужен только сейф!..
Сашко и Дмитрусь двумя темными тенями скользнули к зданию. Лампочка над входом. Ночные мотыльки кружатся.
Боевики окружили административное здание.
– Пора! – подал знак полевой.
Бандеровцы налегли на дверь. Длинный противный треск разорвал ночную тишину.
Сашко и Дмитрусь были уже внутри. Навстречу сунулся заспанный охранник – и тут же свалился на пол с разбитым лицом, получив тяжкий удар прикладом.
Через минуту следом грохотали ботинками чичи с Умаром во главе. Больше в здании никого не было.
Вышибли дверь в финотдел, автоматной очередью сшибли замок с решетчатой двери. Молодой джигит склонился над сейфом с механической отверткой в руках. Тяжелая дверца подалась быстро.
– Умар! Тут пусто! – заорали боевики.
Снаружи раздался шум мотора. Прогремела автоматная очередь.
– Молодые – прикройте! – приказал полевой бандеровцам. – Уходим быстро!.. Шайтан, информатора сам пристрелю!..
Ошалевшие бойцы ОМОНа, прибывшие по телефонному звонку кого-то из местных жителей, большого рвения не выказали. Они ограничились тем, что дали несколько очередей в сторону чеченцев, доложили по команде и запросили подкрепления. Тем временем боевики Умара втянулись в «зеленку» и растворились в утреннем тумане.
– Через два дня на настоящее дело пойдете, – на привале доверительно сообщил бандеровцам полевой. – Если живы будем, бо-о-ольшие премиальные дам!..
И Умар, полуприкрыв глаза, зацокал языком.
Наутро капитана Тарасова вызвали к начальнику штаба.
– Стреляли вчера под Шатоем, – сообщил тот. – ОМОН отогнал боевиков. Убит охранник, разгромлено административное здание. Я ваш рапорт читал: вы о чем-то подобном сообщали… Я связался с вашим руководством: вы, капитан, нам поможете.
– Думаю, это дело рук Умара, – сказал Артем. – А у меня к нему личный разговор имеется. Так что помогу. Жаль, что моих бойцов домой отправили…
– Только без самодеятельности, убедительно попрошу! – заметил начштаба. – Ждите приказа. Я пришлю к вам нашего особиста: он даст соответствующие указания.
– Если долго будем ждать, Умар уйдет в горы, – возразил Тарасов. – Если он уже не пьет «Киндзмараули» в тбилисском духане…
– Вы свободны, капитан, – сухо сказал начальник штаба.
Ночь выдалась беспокойная. Во втором часу в двери модуля осторожно постучали. На пороге стоял незнакомый прапор с кипой амуниции в руках.
– Заходи, – буркнул Тарасов, поняв без слов, чему обязан неожиданным ночным визитом.
«Восток – дело тонкое» – с этой мыслью Артем экипировался в своем модуле. Приставленный к нему молчаливый незнакомый прапор помог подогнать по фигуре кевларовый броник и хмуро оглядел Тарасова: порядок! Поверх броника Артем натянул камуфляж, потопал в пол лично отобранными «берцами».
– Пойдемте в оружейную комнату, – пригласил прапор. – Там особист вас попросит свой медальон снять, так что не удивляйтесь, товарищ капитан…
