– Разрешите вопрос? – раздалось из шеренги офицеров. – А какая причина спешки, товарищ полковник? Война опять?
– На Кавказе враг снова поднимает голову! – красиво загнул комбат. – Понятно, думаю?
– Так точно! – прозвучал ответ.
Она приехала на следующий день. Боевики, только что услышавшие весть о смерти Умара, пребывали в прострации и никак не отреагировали на румяные щеки и русые шикарные волосы нового снайпера.
Олеся была землячкой Дмитруся и Сашка – безработная спортсменка, она приехала из Львова по чеченской вербовке. Земляки дичились новенькой, не зная, как с ней общаться. Да и чеченцы были сдержанны: хороший снайпер – ценный боец, и к нему всегда испытываешь подспудное уважение. Олеся, щурясь, внимательно разглядывала новых знакомых. Она приехала на Кавказ не только за деньгами, но и за приключениями. Ей было непонятно всеобщее уныние: светило солнце, пели птицы, и шелест листвы звучал совсем не так, как на родине.
– Ты в первый раз? – отважился спросить Дмитрусь у Олеси.
– Что – «в первый раз»? – подняла глаза та.
– Воевать будешь? – пояснил Дмитрусь.
– В первый, – ответила девушка. – А это имеет значение?
– Не знаю, – пожал плечами боевик. – Как там во Львове?
– Все по-старому, только работу найти совсем трудно стало…
Понимающе кивнув, Дмитрусь отошел к товарищу. Сашко разобрал автомат и с большой аккуратностью протирал масляной ветошкой затворную раму. Дмитрусь последовал его примеру.
Похороны полевого должны были состояться сегодня, и боевики не могли выехать в Ханкалу за телом Умара: личности большинства из них, находящихся в розыске, были хорошо известны местным властям. Здесь не могла помочь даже давняя солидарность туземной милиции и боевиков: среди многолюдья похорон могли оказаться агенты ФСБ. Чеченцы угрюмо чистили оружие, прислушиваясь к мрачным шуткам нового полевого командира – Джохара, который нарабатывал командирский авторитет. Его, похоже, меньше, чем других, угнетала смерть Умара, бывшего родственником.
– План прежний, но с дополнениями, – толковал Джохар. – Хохлы пойдут вперед. Девочку разместим на огневой позиции. После первых выстрелов выдвигаемся и захватываем здание. Требования прежние – свободу Ичкерии, мир народам Кавказа!..
Карман нового полевого грела пачка денег, полученная вчера от связного: касса группы теперь была безраздельно в руках Джохара. Контроль над маршрутом, по которому следовали из Грузии в Россию наркотики, тоже доставался ему.
Дело, за которое готовы были платить большие люди, находящиеся сейчас в безопасности среди тенистых садов и щедрых виноградников сопредельной Грузии, было опасным. Но разве не забыл слово «опасность» тот, кто встал на путь борьбы за свободу? И Джохар раздувал ноздри, мысленно уже расправляясь с ненавистными федералами.
– Послушай, а поддержка реально будет? – спросил кто-то из боевиков.
– Не сомневайся! – горячо ответил Джохар. – Поддержка будет стопроцентная, верь мне… Как только тело Умара предадут земле, мы сразу же вступим в бой.
Сашко и Дмитрусь молчали, будто заговорщики. Скоро им быть на переднем крае, и кто знает, не встретит ли кто-то из них завтра горячую пулю?
Артема успели допросить дважды, причем оба раза это были разные сотрудники. Седой тип в майорских погонах допытывался, где он взял поддельную офицерскую книжку, а когда Тарасов начал упорствовать, позвонил в Москву, в управление кадров. Там майора долго держали на линии, а потом попросили позвонить по спецлинии из Ханкалы: столица не желала делиться информацией. На смену майору пришел штатский невыразительной внешности и начал требовать от задержанного подробностей его боевой карьеры, вроде бы соглашаясь с тем, что офицерская книжка – подлинная. Только вот не пишут в офицерских книжках «диверсант, разведчик», а пишут «капитан войсковой части такой-то». Артем давал подписку о неразглашении, да и сам не стал бы делиться своим прошлым с неприятным типом из неизвестной организации. А следователь все тянул и тянул жилы, светил лампой в лицо, грозил передать Тарасова местной милиции, в которой «не любят русских», вскользь интересовался правилами вербовки русских офицеров, которыми пользуются чеченцы. Артем помалкивал или отделывался ничего не значащими ответами. В итоге штатский готов был уже позвать заплечных дел мастеров, но тут его куда-то вызвали, и Тарасов остался в кабинете один. Уже через минуту в кабинет вошел вооруженный конвойный и застыл у двери, как изваяние.
– Слышь, земляк, а что это за начальник был? – поинтересовался Артем.
И, нарушая все правила и инструкции, автоматчик ответил:
– Сами не знаем. Третий день тут ошивается, вынюхивает… А ты меньше спрашивай, боевик: голова целее будет! – спохватился солдат, угрожающе качнув корпусом в сторону задержанного.
Только растянувшись на нарах в камере гарнизонной гауптвахты, капитан Тарасов почувствовал себя спокойно. Он отомстил. Он победил в бою, где Умар проиграл, и его подельники тоже. А что будет потом, одному Богу известно. Припомнился Артему отец Кирилл, и захотелось почитать ту замечательную книжицу, в которой говорится о злобных агарянах. Только книжка осталась в Москве…
Артема разбудил вой сирены, рев моторов, громкие команды и топот ботинок. Что-то случилось. О задержанном забыли: взглянув на часы, Тарасов отметил, что сейчас девять часов утра с небольшим.
«Тревога у них там, – подумал Артем. – Серьезное что-нибудь или учения?.. Да нет, вряд ли учения – уж очень истошно офицеры орут… Неужто чичи снова кашу заварили? А я тут отдыхаю на нарах, в лучших, как говорится, традициях армейских отпускников…» Усмехнулся: «Надеюсь, у них тут, на губе, не заведено расстреливать арестованных в связи с началом боевых действий?»
Сашко и Дмитрусь, оставив оружие и камуфляж в тайнике, переоделись в мятую цивильную одежду и бродили теперь где-то в окрестностях административного здания.
Подъехал полупустой автобус. Из него вышло несколько мужчин и женщин, заспешили в сторону здания райадминистрации. Потом подъехал легковой автомобиль, за ним еще один – начальство пожаловало… Крайние дома достаточно далеко. Место открытое. Здесь в последнюю войну был большой бой, как помнил полевой. Тогда и раздолбали танковые пушки старое здание, построенное еще при Хрущеве. До сих пор в полукилометре стоит ментовский блокпост. Наверное, целый год жили там бойцы припеваючи, но только это время кончилось. «Новую войну готовлю я им! – с гордостью думал Джохар. – Теперь мы стали умнее. Мы будем беречь своих бойцов… Сегодня больших разрушений не будет, но шум готовится большой – на весь мир шум!..»
Прошли еще люди, скрылись за стеклянной дверью вестибюля.
– Жалкие чиновники! Вы хотите управлять Ичкерией?! – бормотал Джохар, разглядывая серую коробку недавно отстроенного здания в бинокль. – Вы не знаете даже того, что случится через пятнадцать минут! Только один Аллах управляет миром, а мы – солдаты Аллаха!..
