«Мягкотелым становишься, капитан! – подбодрил себя Тарасов. – Вручишь бутылку, скажешь последнее «до свиданья» – и адью!.. Никаких кроваток-диванчиков – железная воля и прочный здравый смысл!»
Лифт не работал. Артем поднялся на шестой этаж пешком. Дверь трехквартирного блока была приоткрыта – раздолбаи! Тарасов вошел в тамбур, поднял руку к звонку и вдруг увидел, что под мореный дуб сделанная дверь Алькиной квартиры тоже не заперта.
Готовый увидеть что-нибудь неприятное вроде голой Альки верхом на голом же мужике, Артем вошел.
Тишина.
А это еще что? Вино, что ли, по полу разлито? Ну, поросенок! Ну, алкоголичка малолетняя!..
Тарасов потянул носом, и сентиментальное настроение как ветром сдуло. По квартире витал явственный запах свежей крови – тут он ошибиться не мог.
Подобравшись, как для броска, Артем прошел в гостиную.
Раскидав голые руки, Алька лежала на круглом пушистом коврике, ее голова покоилась на линолеуме. Горло перерезано от уха до уха. Лужа крови под затылком. И запах – как на войне… Тарасов коснулся алого пятна: так и есть – свежая. Не больше получаса прошло.
Стараясь не изменить положение трупа, Артем осмотрел Алькины руки и ноги, живот под пестрым халатиком. Нет, ее не насиловали: человек, побывавший здесь, просто дождался, пока хозяйка отвернется, чтобы характерным жестом охватить ее сзади за подбородок – левой рукой, а правой точно проехаться по белой коже, под самой шеей. «Мужикам выше кадыка вспарывают, – замороженно думал Тарасов. – Сам так резал… А бабам, выходит, просто нож под шею – вжик!..»
Проверив, не наследил ли он кроссовками, Артем убрался на улицу. Извиняться не надо.
Вино он выпил прямо из горлышка, все семьсот пятьдесят эм-эл, сидя на парковой лавочке. Потом перебежал оживленную улицу, сунул карточку в таксофон и набрал номер отделения милиции:
– Убита девушка… Записывайте адрес… Кто я? Сам не знаю, гражданин начальник… Записывайте адрес…
– Завитуша, у тебя «Дезерт игл» трофейный был, – требовательно проговорил Артем. – Дай попользоваться.
Майор обалдело уставился на коллегу:
– На что тебе? Это ж по определению охотничий ствол!.. Ты на охоту собрался? Лося валить?
– Надо – значит надо.
Завитуша укоризненно повертел головой.
– Ты что – салага? На фига тебе этот пугач? Раз шмальнул – на полгорода слышно! Не знаешь этого разве, а, боевой офицер? «Дезерт игл»… Для фраеров твой «Дезерт игл» евреи делают, специально…
– Понимаешь, очень надо, – повторил Тарасов.
– Нету у меня «Дезерт игл», – вдруг совершенно серьезно сказал майор.
Тут Артем заржал, и ржал довольно долго, хлопая себя ладонями по коленям.
– Ну даешь! Ну, конспиратор! – всхлипывал он.
– Ладно, пошли ко мне в модуль, – мрачно буркнул Завитуша.
Опустив жалюзи на окне, майор полез под стол, сдвинул ножку, задрал лоскут пластикового покрытия. Звякнуло стекло.
– Заначка и ствол в одном месте, – прокомментировал Тарасов. – Мужская предусмотрительность.
– А то! – буркнул из-под стола Завитуша.
Скоро он вылез, бережно держа двумя руками внушительный пистолет с мощным стволом и широченной ручкой.
– Запасной магазин есть. Снаряжен восемью патронами, калибр 44, – забубнил Завитуша, любовно оглядывая пресловутый «Дезерт игл».
– «При выстреле удерживать двумя руками», – копируя его интонацию, продолжил Артем. – «При правильной стрельбе гильза летит за правое плечо стрелка… При отдаче создается вращательный момент, направленный в сторону большого пальца руки, удерживающей оружие… Возможен уход ствола при выстреле – у правшей влево, у левшей вправо…» Ну, хватит меня лечить – я и так леченый, давай уже! – прикрикнул Тарасов.
– Так на что тебе неучтенный ствол? – снова спросил майор. – Чем-нибудь попроще обойтись нельзя?
– Нельзя, – ответил Артем. – Мне страху надо нагнать.
– Тогда другое дело! – с облегчением отозвался Завитуша. – Удачи, как говорится… Да, кстати, – сегодня мы не виделись! У меня алиби, а с тебя бутылка.
«Далеко ж вы затырились! А домик хорошо стоит – есть куда ноги сделать…»
Артем не ошибся с адресом: тот, кого покойная снайперша назвала «Дмитрусь», укрывался здесь, на окраине столицы, на дешевой съемной квартирке, как и следует подпольщику… Сумка с двумя килограммами смертоносного железа в виде «Дезерт игл» болталась у Тарасова на плече. Запасные обоймы он сунул в карман джинсов, хотя вряд ли они понадобятся – бой будет коротким. Он поглубже натянул на глаза бейсболку.
У подъезда сидели две чистенькие старушки – одна в платочке, другая простоволосая. Не сговариваясь, они уставились на подошедшего Артема.
– Добрый вечер, – останавливаясь, проговорил Тарасов. – Вы здесь живете?
Старушки закивали.
– В девятой квартире новые жильцы, – сообщил Артем. – Ничего подозрительного за ними не замечали?
– Живут себе да и живут, – неопределенно ответила старушка в платочке. – Нелегальные, что ли?
– Вроде того, – улыбнулся Тарасов. – А сейчас они дома?
– Наверное, дома, – сказала простоволосая старушка. – А вы из нашего райотдела? Что-то я вас на нашем участке не видела…
– Я помощник евонный, – ответил Артем по-простецки. – Так дома те ребята?
– Хохлы они, – сказала старушка в платочке. – По-хохляцки, слышала, говорили.
– Да чеченцы они! – возразила простоволосая старушка. – Я слышала, как по-чеченски говорили…
– Много ты понимаешь!.. Да, вроде дома они, молодой человек, – вспомнила о Тарасове старушка в платочке. – Только не шумят они, хохлы эти…
– Я говорю тебе – чеченцы!..
Не дожидаясь окончания дружеской беседы, Артем нырнул в подъезд. Кое-что понять все-таки удалось. Пресловутый Дмитрусь тусуется с чичами; картинка формируется ясная… На первом этаже окно выбито, за окном мусорные баки.
Тарасов поднялся на третий этаж. Табличка с номером 9. Дверь прочная, деревянная. Из квартиры отдаленный шум.
Артем раздернул молнию на сумке, нащупал рукоятку пистолета.
– Дмитрусь, я новости принес! – уверенно постучав, крикнул он.
Там, за дверью пауза в болботанье.
– Дмитрусь!..
– Я не открою! Я тебя не знаю! – отозвался бандеровец из-за двери.
«Пора!»
Артем взял «Дезерт игл» обеими руками, снял пистолет с предохранителя и приложил ствол к замку. Оставалось приоткрыть рот, чтобы выстрелом не оглушило, зажмурить глаза и нажать на спуск.
Заморская штучка выплюнула пулю с грохотом, который по силе был почти равен шуму от гранатного взрыва. Гильза ушла вверх. В лицо сыпануло щепками, дунуло пороховыми газами. Замок вынесло, и в массивном дверном полотне образовалась рваная дыра.
