Артем скомандовал построение. Посерьезневшие бойцы выстроились в ряд – одинаковые у блеклой стены. Капитан Тарасов был сто раз уверен в правильности подгонки снаряжения и исправности оружия, но не поленился устроить опытным спецназовцам форменный старшинский досмотр. Ни одной шуточки не прозвучало: сейчас за длинный язык командир запросто мог сунуть кулак прямиком в нахальную морду и оказался бы прав на все сто.
– Черепа, ставлю боевую задачу, – Артем хлопнул ближнего бойца по «сфере» и отступил на шаг, закидывя автомат за плечо. – Выходим на расчетную точку, зачищаем два жилых дома и сворачиваемся.
– Товариш капитан, как в прошлый раз, или?.. – поинтересовался Кузнецов.
– «Или», товарищ прапорщик, – в тон ответил Тарасов. – Перекур и через пять минут погрузка! Рациями пользоваться разрешаю – на этот раз.
Еще недавно, меся траками густую бурую грязь и подрагивая зелеными хоботами, тут ходили злые низколобые танки – в сторону гор и обратно, а сейчас только высушенные зноем колдобины в железных отпечатках напоминали о войне.
Остановилась грязная санитарная машина, осторожно погудела. Повис на дверце бритый наголо прапорщик с медицинскими змейками в петлицах:
– Двадцать один ноль пятьдесят семь? – крикнул.
Артем вопросительно поднял бровь.
– Войсковая часть! – уточнил прапорщик.
Тарасов развел руками: о такой части он не слыхал.
Внятно матюгнувшись, прапорщик исчез в кабине. Санитарная машина сдала назад, колыхнулась на ухабе и, плюнув дымом, исчезла за поворотом.
Их сгрузили в пыль метрах в трехстах от ближних – пустых и запущенных – домов. Артем поглядывал на часы: прикрытие запаздывало. Майор Семенцов, представитель войск МВД, приставленный к группе Тарасова, спокойно курил, сидя на корточках. Бойцы косились на нового человека: ментов, да и вообще чужих, они недолюбливали. Зазвонил майорский мобильник. Семенцов бросил в трубку несколько слов.
– Все как тогда, в последнюю войну, – заметил Шурави. – Никто ни черта не знает, все едут непонятно куда и зачем… Правда, не стреляют.
– Накаркаешь. Скоро начнут, – усмехнулся Артем.
Бойцы, рассевшись на траве, расслабленно курили. Пять минут свыше расчетного времени уже прошло.
– Опоздание растет, – отметил Тарасов.
– Только что отзвонились: на заправке в Ханкале застряли, – сказал майор. – Бумажки какие-то нужны, а мой прапор не захватил. Еще бочку с солярой им какую-то суют – на четвертый блокпост доставить надо… В общем, сплошная усушка и утруска.
Хмыкнув, Артем присоединился к своим.
– Товарищ капитан, а у них тут бардак, однако, – заметил прапорщик Кузнецов. – Мы давеча, когда на инструктаж возле штаба собирались, – так журналисты какие-то подлезли: что, мол, да как?
– А ты-то что? – поинтересовался сержант Мищенко.
– Сказал: картошку копать приехали, – ответил Кузнецов. – А девка с микрофоном и спрашивает: почему в бронежилетах?
– А ты что? – подключился к игре Тарасов.
– Говорю: есть у нас генерал-аншеф Багратион, так очень уж больно он картошкой бросается!..
Все четверо бойцов улыбались, а шире всех – прапорщик Сашка Чиковани, прозванный Багратионом не только за орлиный кавказский нос, но и за маниакальную любовь к военным мемуарам. Сейчас они были на задании и ржать в голос им не полагалось.
Семенцов поглядывал на спецназ неодобрительно.
– На самом деле бардак, – сказал Артем. – «Режим секретности, режим секретности!» А журналистов удалить на безопасное расстояние не могут…
– Демократия, – плюнул в траву Кузнецов. – Откуда они тут берутся, вся эта «вторая древнейшая»? Войны-то как будто нет…
– Сам ответил: «как будто», – сказал Тарасов и, стрельнув бычком в кусты, вскочил на ноги. – Подъем, черепа! Вон ихние машины пылят.
– Такси подано, – пошутил кто-то, но его юмор пропал даром.
Семенцов побежал навстречу бортовому «КРАЗу» с солдатней.
Спецназовцы подтянулись к шоссе. Багратион осматривал зачехленную «эсвэдэшку» – снайперскую винтовку: ремешки как надо приторочены, можно и за плечо закинуть, поближе к телу.
Звякая автоматами и топая ботинками, солдатики разгрузились и разбрелись. Два взвода их тут наберется. Гранатометы, два пулемета «РПД» и сорок немытых рыл под зелеными касками.
Бойцы Тарасова юмористически поглядывали на прибывшую пехоту.
– Ужас! – с деланым испугом проговорил Артем. – Ты видел, как тот вон, рыжий, автомат держит?! Вижу, навоюем с ними… Пьяный он, что ли?.. Эй, боец! – окликнул Тарасов солдата с круглой веснушчатой физиономией. – Подойди сюда!
Рыжий подошел шага на три и остановился, подозрительно нетвердо держась на ногах.
– А ты кто? – спросил он, выдохнув слышную еще издали струю перегара.
– Я-то?! Конь в пальто! – ответил Артем. – Ты где нажрался?
– Где надо, там и нажрался! – борзо сверкнул глазами солдат. – Вообще, нам приказано с чужими офицерами не разговаривать! – добавил он и, круто развернувшись, вернулся к группке галдящих воинов.
– Общаешься с личным составом? – подбежал взмыленный Семенцов.
– Ага, в основном на языке жестов, – ответил Тарасов. – Ну и бдительные у тебя бойцы, МВД! Сразу во мне чужого признали.
– Нормальные солдаты, – рассеянно бросил майор. – Ну что, двинули?
Когда бойцы Тарасова, оставив прикрытие на дороге, цепочкой двинулись вверх по осыпи, Михайлов-Шурави с придыханием заговорил, будто целясь голосом в спину Артему:
– Тот майор свой парень оказался… Говорит: известное дело, как вы, москвичи, подполковника из местной ментовки прихватили, так чичи теперь и закопошились. Я говорю: видать, повязан был, потому и приказано было взять. А он говорит: круто вы, парни, дело провернули – без сучка без задоринки. А я говорю: еще пару домиков там наверху почистим и домой поедем. А он: так прямо и двинете, по склону? А я ему: а чего нам, кабанам, по кустам-то кружить?..
– Совсем охренел, прапор, мать твою, такие разговоры с этим ментом вести?! – полуобернувшись, прошипел Тарасов. – Ну, я с тобой в Ханкале поговорю, трепло! Ну, поговорю!
– Свой ведь парень… – обиженно протянул прапорщик. – Насчет выпивки-закуски похлопотать обещался… Зря ты гоношишься, командир!
Когда «сферы» бойцов колыхнулись над осыпью, в виду дальних домиков, в темном провале окна раскрылся черно-красный цветок, потом еще один… Пулеметная очередь выбила несколько камешков из-под ботинок Тарасова.
Багратион уже упал за ближний пригорок, поводя стволом снайперки. Кузнецов, присев, рвал с плеча трубу гранатомета. Артем скомандовал залечь и принялся поливать автоматными очередями подкопченные дыры окон. Его пятерка действовала сейчас как обычное подразделение СОБРа или ОМОНа. «Микроскопом гвозди забивают! – ругнул Артем командование. – Еще команду идти в атаку бы подали! На амбразуру!.. С таким шумом подъехали – только глухому не слышно…»
