— Как говорят у нас: «Козе понятно», — хмыкнул Росляков. — Только кто-нибудь умный нашелся бы на этом свете, кто бы объяснил мне одну вещь. Простите, отец Лонгин, а на хрена Або крал этот шип?
Дверь снова открылась, и вошел Чибин. Он выглядел несколько разочарованным. Было понятно, что он собрался разочаровывать и своих русских коллег.
— Да, как я вам и сказал, экспертиза установила, что шип настоящий, тот самый, который был похищен из храма в Андрии. Никаких химических веществ и иных составов на нем, естественно, не обнаружили. Я скажу даже, что его не извлекали из контейнера.
— Ну что же. Главное, что вы это точно установили.
— И еще, господин полковник, — нахмурившись, сказал Чибин. — Мы понимаем опасность, которая может угрожать Ватикану. Вам, наверное, уже сказали, что я пережил не одно покушение на папу. И что я не первый день работаю здесь в службе безопасности. Мы тоже собираем информацию, обмениваемся ею со спецслужбами.
— К чему вы клоните?
— Я опять хотел вернуть разговор к вашему Або. Вы не рассматриваете его в ином качестве. Ведь он зачем-то вернул шип нам. И не факт, что он организовывал его похищение. Существующие доказательства как раз говорят о том, что он скорее всего ренегат в своих кругах. Что он человек, который решил порвать с терроризмом, искупить свою вину, помешать преступникам совершить этот акт святотатства.
— Что это вы о нем так? — удивился Росляков.
— А вы знаете, почему он себя называет Або? И я не знаю. Но наши аналитики выдвинули несколько интересных толкований. В этом может быть большой смысл, подсказка нам. Намек на то, чтобы мы ему верили.
— И что же это за имя? — равнодушно спросил Росляков.
— Это имя человека, которого христианская церковь официально канонизировала как мученика. Его называли Або Тбилисский. Это было в 700-е годы. Або был арабом по происхождению и жил в Багдаде. Был он человеком для своего времени просвещенным, якобы имел хорошее образование. Потом переехал в Тбилиси. Тогда этот город был столицей Тбилисского эмирата и входил в состав Арабского халифата. Або выучил грузинский язык и стал посещать православные богослужения в христианской церкви. Более того, он принялся изучать Священное Писание.
— Так он был мусульманином? — удивился Максим?
— Именно. И по легенде, Або проникся верой Священного Писания, стал спорить с имамами. В конце концов он отверг мусульманскую веру. Однако в те времена было опасно вот так открыто объявить себя христианином. Тем более в мусульманской среде.
— По-моему, это и сейчас почти смертный приговор, — усмехнулся Максим.
— И Або стал тайно вести аскетический образ жизни, он искал случая принять крещение в безопасном месте. Он открыто проповедовал учение Христа. А в те времена, когда шла активная исламизация арабами грузинского населения, это считалось страшным преступлением. Або арестовали. Он провел 10 дней в темнице, и все это время непрерывно молился. Через своих друзей он продал все, что имел, и на эти деньги помогал другим узникам, кормил их. И за это время он претерпел массу угроз и пыток, но не сдался, не отрекся от новой веры. Его убили, а тело сожгли.
— А у вас нет ощущения, синьор Чибин, что наш с вами Або как раз в ином смысле выбрал себе это имя? — поинтересовался Росляков. — Из чувства протеста. Вам не кажется, что он таким образом кощунствует, подчеркивает свое пренебрежение к христианской вере или превосходство над ней. А может, он просто хочет вас усыпить этой легендой. Вот он я какой, я от ислама пришел к христианству, верьте мне! Не забудьте, что в Андрии он безжалостно убил двух своих помощников, что на его руках кровь нескольких имамов, пытавшихся остановить терроризм и проповедовавших любовь к ближнему вне зависимости от его вероисповедания.
— Это не доказано, это лишь предположения, — устало ответил Чибин.
— Сказанное вами — тоже предположения, — чеканя слова, произнес Росляков. — И нечего нам играть в догадки. Он здесь, и это реальная угроза. И его нужно остановить. Если это все, то желаю вам удачи!
— Подождите, — нахмурился Чибин. — Не нужно вставать в позу. Мы союзники с вами, и я не умаляю угрозы.
* * *
— В какие ты играешь со мной игры, Андрэа? — спросила Паола, заглядывая Демичеву в глаза.
Они сидели в ее машине на набережной Тибра. После удачного спасения, когда на берегу озера вдруг появился грузовик, перегородивший дорогу, когда сзади выскочила машина с неизвестными, открывшими огонь, они заговорили впервые. Раньше было не до этого.
— Это твои игры, — проворчал Андрей и посмотрел на свой ободранный локоть. Кровь перестала сочиться и засохла безобразной грязной коркой. — Сначала в лесу в меня стреляли, теперь на берегу. И заметь, дорогая, каждый раз, когда мы следили за священником. У тебя есть оправдания?
— Да, и я тебе все объяснила! — в запале повысила голос девушка. — Мне нужно было узнать, кто следит за ним, что это за люди.
— Узнала? — ехидно спросил Демичев. — Если бы не я, то…
— В лесу я тебя спасла. Если бы не я, то тебя бы пристрелил снайпер.
— Спасибо, а у озера я тебя спасал. Если бы не я, то нас изрешетили бы вместе с машиной. И сидели бы мы там, два черненьких трупа в дымящейся консервной банке.
— Кто эти люди? — устало спросила девушка и подозрительно посмотрела Андрею в глаза.
— А я знаю! — взорвался Демичев. — Ты меня в такие дела заставила вляпаться, а я…
— Не ори, — осадила Андрея Паола. — Я спрашиваю о тех или о том, кто помог нам у озера удрать. Ты что, не заметил, — кто-то наш отход прикрывал.
— Что? — опешил Андрей. — Ты о чем? Честно говоря, мне и смотреть-то по сторонам было некогда. И в пистолетике твоем один патрон остался. Как машина рванула, я тебя и потащил… удирать. Так что ты видела?
— Ничего, — дернула Паола плечом, но потом ее гнев понемногу улетучился. — Мне показалось, что тот, который нас слева обходил, я тебе еще кричала про него, вдруг упал. А потом стрелять стали в наших врагов. Ты так быстро меня утащил оттуда, что я не успела рассмотреть.
— Ну, извини, — огрызнулся Андрей. — А что там можно было рассмотреть, когда пламя полыхает, дым, вонь. Одного я ранил, второго, кажется, убил… Момент был подходящий.
— Ты не обманываешь? — снова спросила Паола.
— Слушай, я в конце концов турист! Я отдыхать сюда приехал. Это ты меня втянула во что-то и все время кормишь ложью. Ты можешь мне честно и откровенно сказать — кто ты такая на самом деле?
— Ладно, — вдруг решилась Паола. — Черт с тобой, настырный русский.
— Итальянская врунья! — парировал Андрей.
— Дело в контрабанде.
— Что-о?
— Контрабанда, ты что, глухой? Я оказалась замешанной в контрабанде и теперь не знаю, как выпутаться. Понимаешь, я не знала, меня подставили, а теперь, как и все они, преступница. Так получилось. Сначала речь шла о поставках товара по сниженным ценам, о скидках при покупке оптом. Потом… выяснилось, что это подделки известных брендов. И деваться мне стало некуда. Они хотят добиться от меня сотрудничества или… молчания. Навсегда.
