Посвящается Майку и Мэтти — навеки.
А также — Стивену Грину и Кэрол Фокс, моим старейшим
поклонникам.
Величайшее испытание мужества — потерпеть поражение и не
пасть духом.
Роберт Г. Ингерсолл
О, был вампиром ты, и никогда я больше не увижу света!
«Конкрит Блонде». Кровопускание
И произошла на небе война: Михаил и ангелы его воевали
против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не
нашлось уже для них места на небе.
Горе живущим на земле и на море! потому что к вам сошел
диавол в сильной ярости, зная, что не много ему остается времени.
Откровение Иоанна Богослова, гл. 12:7-12
Битва при Корковадо
Она подняла голову и увидела, что Лоуренс сошелся в яростной
схватке со своим противником. Его меч упал на землю. Над ним возвышался белый
сияющий силуэт. Сияние слепило глаза — как бывает, если взглянуть прямо на
солнце. Это был Несущий свет. Утренняя звезда.
У нее кровь застыла в жилах.
— Шайлер! — раздался хриплый голос Оливера. — Убей его!
Шайлер вскинула материнский меч и увидела, как тот сверкает
в лунном свете: длинный, бледный, смертоносный луч. Вскинула и направила на
врага. Разбежалась что было сил и ударила в сердце.
И промахнулась.
Архив аудиозаписей
Хранилище истории
КОНФИДЕНЦИАЛЬНЫЙ ДОКУМЕНТ
Только для Альтитронуса
Расшифровка доклада венатора, зарегистрировано 5 января
(Шипение, затем отчетливый щелчок.)
Я занял надежное положение в заданном районе. Мне надлежит
провести расследование смерти Августы Карондоле, умершей в результате
потребления. Жертва была обнаружена в нью-йоркском ночном клубе «Банк»
полностью обескровленной. Из тех, кто находился неподалеку в ночь нападения,
интерес представляли следующие:
Шайлер ван Ален: полукровка. Смертный отец ничем не
примечателен. Мать: Аллегра ван Ален (Габриэлла). Пятнадцать лет.
Блисс Ллевеллин: в этом цикле — дочь сенатора Форсайта
Ллевеллина. В официальной записи о рождении мать не указана по имени.
(Правильно ли это?) Пятнадцать лет.
Маделайн Форс: в этом цикле — дочь Чарльза Форса (Михаила) и
Тринити Барден Форс. Шестнадцать лет. Ее брат-близнец, Бенджамин Форс, также
находился неподалеку вечером 12 сентября, но был исключен из числа
подозреваемых, после того как было подтверждено, что он покинул помещение до
нападения. Ситуация чрезвычайно щекотливая, поскольку среди подозреваемых —
дочь нынешнего региса. Не следует показывать список подозреваемых регису, пока
дело не будет разрешено окончательно.
Первоначальный подозреваемый, Дилан Вард, все еще на
свободе. Его местонахождение неизвестно.
Глава 1
Ранним, пронзительно-холодным мартовским утром Шайлер ван
Ален скользнула за стеклянные двери школы Дачезне и с чувством облегчения
зашагала через высокий сводчатый вестибюль, над которым господствовала картина
работы Джона Сингера Сарджента, изображающая основателей школы. Девушка прятала
пышные черные волосы под капюшоном отделанной мехом парки, предпочитая быть
незаметной и не обмениваться небрежными приветствиями с другими учащимися.
Странно было думать о школе как о прибежище, об избавлении,
о месте, куда она с нетерпением стремилась. До недавних пор Дачезне с ее
мраморными полами и видами на Центральный парк ассоциировалась у Шайлер с
камерой пыток. Девушка содрогалась от страха, поднимаясь по величественной
парадной лестнице, чувствовала себя несчастной в классных комнатах с их
чрезмерным отоплением и даже отчего-то презирала великолепный мозаичный пол из
терраццо в школьной столовой.
В школе Шайлер часто чувствовала себя уродиной, пустым
местом, хотя ее глубоко посаженные синие глаза и нежное личико фарфоровой куклы
не давали для этого основания. Всю ее жизнь богатые одноклассники обращались с
ней как с уродцем, посмешищем, парией — нежеланной и неприкасаемой. Хотя ее
семья носила одно из старейших и самых прославленных в истории города имен,
времена изменились. Ван Алены, некогда бывшие горделивым и влиятельным кланом,
за прошедшие века умалились и исчахли, так что теперь их практически не
осталось. Шайлер была одной из последних ван Аленов.
Некоторое время Шайлер надеялась, что с возвращением ее
дедушки из изгнания ситуация изменится и присутствие Лоуренса в ее жизни
положит конец одиночеству. Но эти надежды разбились вдребезги, когда Чарльз
Форс забрал ее из ветшающего особняка на Риверсайд-драйв, служившего Шайлер
домом, сколько она себя помнила.
— Ты шевелиться будешь, или тебе нужно придать ускорение?
Шайлер вздрогнула. Оказалось, что она, сама того не замечая,
стоит в оцепенении перед своим шкафчиком — и тем, который расположен над ним.
Звонок, возвещающий о начале нового дня, трезвонил вовсю. А за спиной девушки
стояла Мими Форс, с которой Шайлер с недавних пор проживала в одном доме.
Шайлер всегда чувствовала себя в школе не в своей тарелке,
но это не шло ни в какое сравнение с тем арктическим холодом, с которым она
каждый день встречалась в роскошном особняке Форсов, стоявшем напротив музея
«Метрополитен». В Дачезне ей не приходилось ежеминутно выслушивать нудеж Мими,
прохаживающейся по ее адресу. Или если приходилось, то всего раз в несколько
часов. Неудивительно, что в последнее время Дачезне казалась ей такой желанной.
Хотя Лоуренс ван Ален стал теперь регисом, главой Голубой
крови, он оказался не в состоянии прекратить судебный процесс об удочерении.
Кодекс вампиров требовал строгого подчинения человеческим законам, дабы
голубокровные не привлекали к себе внимания. Бабушка Шайлер в своем завещании
объявила внучку свободной от родительской опеки, но юристы Чарльза Форса
предприняли коварный ход и опротестовали отдельные положения завещания в суде
Красной крови. Суд вынес решение в их пользу, и Чарльз Форс был назначен
душеприказчиком, получив в дополнение к имуществу и саму Шайлер.
— Ну?!
Оказалось, что Мими все еще ждет.
— Ой! Извини! — Шайлер, схватив учебник, отодвинулась.
— Да уж, есть за что извиняться.
Мими прищурила изумрудно-зеленые глаза и смерила Шайлер
взглядом, полным презрения. Точно так же она смотрела с другой стороны
обеденного стола вчера вечером и точно таким же взглядом наградила новоявленную
сестру утром, когда они столкнулись в прихожей. И во взгляде этом читалось:
«Что ты здесь делаешь? Ты не имеешь права существовать!»
— Что я тебе сделала? — прошептала Шайлер, запихивая учебник
в потрепанную полотняную сумку.
