Но возможно, именно узы легли
в основу всех легенд этого мира об
истинной любви.
У краснокровных даже имеется
собственное название для этого — «родная
душа». Они переняли многие наши традиции
и обычаи. Их церемония венчания совершенно
явно происходит от нашего, вампирского
причащения.
Когда вы находите своего близнеца,
этот период становится одним из самых
счастливых и плодотворных в вашей жизни.
Я знаю, что некоторые из вас уже
отыскали свои половинки, и я вас
поздравляю. Узы — неотъемлемая часть нашей
жизни. Они питают нас и придают нам
сил. Без своего близнеца мы неполны.
Мы лишь половинка себя. Только после
того, как нам удается отыскать свою
душу-двойника и заключить узы, к нам
полностью возвращается память и мы обретаем
полную силу.
Шайлер услышала достаточно. Она
взглянула на Мими с Джеком. Увидела,
как играет свет на их волосах, как
красивы, спокойны и далеки от всех
эти двое, когда сидят вместе. Увидела
и осознала по-новому, как они дополняют
и уравновешивают друг друга во всех
отношениях: красноречие Джека смягчало
болтливость Мими, а его самообладание
сдерживало ее вызывающее поведение. Они были
двумя половинками одной личности. Идеально
подходящей друг другу парой.
Шайлер инстинктивно чувствовала, что
в душе Джека есть некий уголок,
который навсегда останется недоступным для
нее. Некая инаковость, которую ей никогда
не удастся преодолеть.
Шайлер знала, что души-двойники
редко рождаются в одном цикле в одной
семье, но такое все же случалось, и
в прошлом, когда у фараонов и
императоров в обычае было жениться на
собственных сестрах, это создавало меньше
проблем.
В нынешнее же время
применялось заклинание, не позволяющее Красной
крови заметить ничего странного. После
заключения уз Мими Форс так и
останется Мими Форс, только все из
Красной крови будут теперь думать, что
у них с Джеком общая фамилия потому,
что она приходится ему женой, а не
сестрой. Воспоминания нетрудно изменить, а
правда — вещь податливая.
Шайлер заметила, как Джек
повернулся к Мими и ласково взглянул
на нее. А Мими и без того
сияла. Шайлер сделалось грустно и тяжело
на сердце. И как она могла надеяться,
что у нее есть хоть малейший шанс
на настоящее, долгое счастье с Джеком?
«Ну неужели нельзя ничего
сделать?! — с отчаянием подумала девушка.
— Должен быть какой-то способ разорвать
узы и обрести свободу, чтобы любить
того, кого пожелаешь».
«Он есть».
Шайлер вздрогнула. На мгновение
ей показалось, что в ее сознании
прозвучал голос Джека. Но более она
не слышала его. И все же она
знала, что это произошло. Это не было
плодом ее воображения. И внезапно ей
стало легче на душе, и она взглянула
в будущее более оптимистично.
Должна же для них существовать
какая-то надежда!
Глава 25
Блисс никогда не понимала
страстного увлечения Шайлер Джеком Форсом и
от души желала, чтобы подруга отказалась
от погони за миражом. Ничего хорошего
из этого выйти не могло. Хотя Блисс
вошла в состав Комитета недавно и
только начала осваиваться с обычаями своего
народа, одно она понимала четко: ни в
коем случае не балуйся с узами. Узы
— штука серьезная. Ничто и никогда не
разлучит Джека и Мими. Ничто и
никогда не встанет между ними. Иное
даже и предположить невозможно. Блисс
считала, что Шайлер всегда относилась к
этому чересчур беспечно — что вообще-то
было странно, если учесть, что мать
Шайлер первой из их народа разорвала
узы и оказалась вынуждена жить (если
это можно было назвать жизнью) с
последствиями своего решения. Но, как
говорится, любовь слепа.
Однако после лекции Блисс
воздержалась от высказываний типа «я же
тебе говорила». В ее понимании это
было бы не по-дружески. Они покинули
зал заседания молча. Оливер быстро извинился
и ушел еще до того, как собрание
было распушено, а Шайлер всю дорогу
до дома пребывала в унынии и
помалкивала. Блисс не стала спрашивать,
продолжают ли они с Джеком встречаться
в той квартире в центре — секрет,
о котором Шайлер наивно проболталась
несколько месяцев назад: она как-то
рассказала Блисс о конверте, подсунутом под
дверь ее комнаты. В конверте был ключ
и адрес. На следующий день, когда
Шайлер явилась в школу раскрасневшаяся и
задумчивая, Блисс сложила два и два.
Блисс винила в произошедшем
Джека Форса. Он должен был понимать,
что делает. Он имел доступ к мудрости
своих прошлых жизней — а Шайлер была
новым духом, фактически таким же слепым
и глупым, как Красная кровь. Джеку
следовало оставить Шайлер в покое.
Когда Блисс вернулась домой,
родители, к ее удивлению, были там,
хотя Боби Энн в это время обычно
занималась борьбой с целлюлитом, а Форсайт
вроде как уехал на неделю в Вашингтон.
Блисс положила ключи на
серебряный поднос на столике и прошла
по главному коридору на шум ссоры.
Похоже было, будто Форсайт и Боби Энн
орут друг на друга. Но вскоре Блисс
осознала, что ей так кажется из-за
вампирской остроты слуха. На самом же
деле они разговаривали шепотом.
— Ты уверен, что обеспечил
безопасность?
Это произнесла Боби Энн. Блисс
никогда еще не слышала, чтобы мачеха
говорила настолько взволнованно.
— Абсолютно уверен.
— Говорила же я тебе,
чтобы ты от него избавился!
— А я тебе говорил, что
это не будет безопасно! — огрызнулся
Форсайт.
— Но кто мог его взять?
Кто вообще знал, что он у нас?
Он никогда не должен был заметить
пропажу...
Послышался неискренний смех.
— Ты права. Он превратился
в полную развалину. С ним покончено.
Он только тем и занимается, что
плачет и смотрит старые альбомы с
фотографиями или слушает старые записи.
Тринити просто вне себя. Жалкая картина.
Он никак не мог узнать.
— Но кто тогда это сделал?
— Ты знаешь, кого я
подозреваю.
— Но она всего лишь девчонка!
— Она не просто девчонка.
И ты это знаешь.
— Но как мы можем быть
уверены?
— Никак не можем.
— Если только...
Голоса стихли, и Блисс
прокралась по главной лестнице к себе
в комнату. Ей было любопытно, о чем
это говорили родители. Такое впечатление,
будто они что-то потеряли. Девушке тут
же подумалось об ожерелье, которое она
носила не снимая. Она так и не
вернула его отцу после бала Четырех
сотен. Но, с другой стороны, он и
не просил его вернуть. Да речь и
не могла идти об ожерелье, поскольку
Боби Энн видела его на падчерице
совсем недавно и еще сказала тогда,
что оно идет к глазам Блисс.
Девушка положила вещи и
взялась за телефон. После поездки в
больницу у нее весь день из головы
не шли мысли о Дилане. Блисс не
могла поверить, что он вообще ее не
помнит. Думая о нем, она не знала,
смеяться ей или плакать. Девушка сменила
одежду, которую надевала в школу, на
удобную домашнюю. Потом тихонько прошла на
кухню. Там Блисс обнаружила Джордан,
примостившуюся за отдельным столиком и
корпевшую над домашним заданием.
