— Ты можешь присоединиться к
нам. Присоединиться к своим братьям и
сестрам, которые до сих пор ведут
правый бой.
«Эта дура что, в самом
деле думает, что я перейду на их
сторону? После всего, что мы с
Аббадоном пережили, чтобы спасти тот
хрупкий мир, обретенный здесь, на земле?»
— подумала Мими.
— Ты — одна из нас.
Ты не принадлежишь свету. Это не
истинная твоя природа, Несущая Смерть.
Мими решила не отвечать и
вместо этого сосредоточилась на поиске
слабых мест Нэн. Комнату, в которой
они сражались, начало заволакивать черным дымом.
«Они подожгли дом!» — в
панике подумала Мими.
Подожгли его черным огнем,
единственным, что могло уничтожить сангре
азул, бессмертную Голубую кровь, текущую в
их жилах. Уничтожить кровь — это
означает уничтожить вампира. Память будет
утрачена навеки. Вот истинная смерть для
их народа.
Нэн полоснула Мими по руке.
Ее клинок наконец-то пролил первую кровь.
«Ах ты, сука! Больно же!»
Мими забыла про страх и
метнулась вперед, не думая о собственной
безопасности. Она издала боевой клич, что
всплыл в ее памяти лишь в это
мгновение. Тот самый клич, которым Михаил
поднимал свое воинство в бой.
— Некси инфиделес! — взревела
Мими. — Смерть неверным! Смерть предателям!
Сейчас она была Азраил,
золотая и устрашающая. Ее лицо, волосы
и меч пылали ослепительным светом.
Могучим ударом она рассекла
лжестража надвое. И, пошатнувшись, отступила.
Черный дым заполнял ее легкие. Ей
необходимо выбраться отсюда. Мими ощупью
нашла дорогу ко входной двери и распахнула
ее — как раз в тот момент,
когда с другой стороны к ней подошел
черноволосый мужчина. В мгновение ока он
приставил к горлу Мими нож.
У Мими упало сердце.
Ее взял в плен Кингсли Мартин.
Изменник, продавшийся Серебряной крови.
Она обречена.
Глава 40
Лоуренс настоял, что сам
поведет машину, и пока они ехали по
темному извилистому шоссе, Шайлер невольно
обратила внимание на крохотные мерцающие
огоньки на склоне горы и на то,
насколько они красивы.
— Угу, только там, наверное,
трущобы, а значит, электричество подключено
кое-как. И является потенциальным источником
пожарной опасности, — заметил Оливер.
Шайлер вздохнула. В этом
городе смешалось все: нищета и богатство,
преступность и беззаботность туризма, образовав
пьянящую, головокружительную смесь. Здесь
невозможно было восхититься красотой и не
заметить рядом уродства.
После одного особенно крутого
поворота Лоуренс внезапно резко свернул на
обочину и тяжело осел на сиденье.
— Дедушка! — вскрикнула
встревоженная Шайлер.
Она увидела, как глаза
Лоуренса задвигались из стороны в сторону,
словно во сне. Но он не спал,
он принимал сообщение. К тому моменту,
как это завершилось, лицо Лоуренса
сделалось мертвенно-бледным. На мгновение Шайлер
показалось, что он сейчас потеряет сознание.
— В чем дело? Что случилось?
Дедушка развернул носовой платок
и прижал ко лбу.
— Это был Эдмунд Эрлих —
перед своим уходом. Весь Совет перебит.
Тех, кого не сожгли, забрали.
— Все мертвы?! — ахнула
Шайлер. — Но как?! Почему?.. — Она
сжала руку дедушки. — Что значит —
они все мертвы?
Она обернулась на заднее
сиденье, к Оливеру, ища поддержки. Но
Оливер потрясенно молчал, и на лице
его застыло выражение беспомощного замешательства.
— Оказалось, что Альмейда
принадлежат к Серебряной крови, — произнес
Лоуренс, запинаясь, что было ему совершенно
несвойственно. — И нынче вечером они
раскрыли карты. Я подозревал это —
потому и задержался в Рио дольше, чем
планировал, но Альфонсо прошел испытание. У
него не было Метки. Меня одурачили. —
Лоуренса трясло. — Но у них была
помощь. Эдмунд сказал, что Нэн Катлер
— одна из них.
Шайлер прикусила губу.
— Нэн Катлер! — Голос
Лоуренса звучал словно у смертельно
раненого. — Во время кризиса в Риме
она внесла неоценимый вклад в разгром
Серебряной крови. Она долгие годы хранила
верность Совету, и это обмануло меня.
Моя вина. Я был слишком самоуверен и
доверчив, вместо того чтобы соблюдать
осторожность.
Внезапно Лоуренс развернул машину,
заставив ехавший навстречу автомобиль резко
свернуть, чтоб избежать столкновения.
— Кингсли был прав — я
слишком полагался на былое служение, —
произнес Лоуренс, утопив педаль, и машина
рванулась вперед.
— Куда мы?
— На Корковадо.
— Сейчас? Почему?
Лоуренс стиснул руль.
— Нападение на Совет может
означать только одно: Серебряная кровь
намеревается освободить Левиафана.
Они остановились у подножия
горы, откуда начинался подъем к статуе
Искупителя, и выскочили из машины. На
парковке было пусто и тихо; лишь
подсвеченная прожекторами статуя высилась над
ними.
— Замаскируйся! — приказал
Лоуренс Шайлер. — А ты останься
здесь, — велел он Оливеру.
— Я не могу! — созналась
Шайлер. — У меня не получается мутацио!
Лоуренс уже принял облик того
парня с орлиным носом и величественной
осанкой, в виде которого он впервые
встретился с Шайлер на венецианской биеннале.
— Еще как можешь! — отозвался
он, с легкостью перемахнув через ограду.
— Дедушка, я не могу! Я
не в состоянии превратиться в туман
или в животное! — повторила Шайлер,
следуя за ним.
— А кто говорит, что ты
это можешь? — поинтересовался Лоуренс, пока
они бежали по зигзагообразным лестничным
пролетам наверх, к статуе.
Шаги их были почти что
неслышимы.
— Я тебя не понимаю!
— Скорее всего, ты такая
же, как я. Я тоже не могу
превращаться в облако или животное. Но
при этом я могу менять свой облик
на другой, но человеческий. Попробуй!
Шайлер попробовала. Она закрыла
глаза и сосредоточилась на том, чтобы
сменить только свои черты, а не
перевоплощаться полностью. Несколько секунд
спустя она обнаружила, что успешно
превратилась в типичного тучного аргентинского
туриста, приехавшего сюда отдохнуть.
Они добрались до вершины горы
и остановились под статуей. Вблизи никого
не было. Кругом царили тишина и
спокойствие.
Не в первый раз за этот
вечер Шайлер задумалась над тем, что
будет, если ее дедушка потерпит поражение.
А вдруг они приехали не туда? Почему
он привез их именно в это место?
Зачем?
— Возможно, мы опоздали. Или
они не придут. Нам стоит отправиться
в особняк Альмейда и посмотреть, может...
