— Не знаю, — заколебавшись, отозвалась Шайлер. — Я
попытаюсь.
Ей хотелось поставить его на место как можно мягче. Девушка
взглянула в доброе, красивое лицо друга, в его светло-карие глаза с коричневыми
и золотистыми крапинками.
— Обещай. — Голос Оливера был холоден. — Обещай.
Он прижал девушку к себе, и Шайлер удивилась его силе. Она и
не знала, что люди в каких-то случаях могут быть не менее сильными, чем
вампиры.
Сердце ее разрывалось. Чарльз Форс был прав. Ей следовало
держаться подальше от Оливера. Кто-то должен был пострадать, а ей нестерпима
была мысль о том, что Оливер страдает из-за нее. Она того не стоила.
— Олли, ты же знаешь, что я...
— Не говори ничего. Просто будь там, — грубо оборвал ее
Оливер и отпустил так быстро, что девушка чуть не потеряла равновесие.
А потом он ушел, так же стремительно, а Шайлер осталась одна
в темной комнате, со странным ощущением, будто что-то утратила.
Вечером того же дня Шайлер пронеслась по темным дождливым
улицам; в своем новом дождевике она была подобна размытому серебристому пятну.
Можно было бы взять такси, но под дождем их было не видать, и девушка предпочла
пройтись — или, скорее, проскользить. Шайлер нравилось напрягать свои мускулы
вампира, нравилось то, какой быстрой она может быть, если сосредоточится на
этом. Она прошла всю дорогу до острова, словно кошка: она двигалась так стремительно,
что оставалась сухой. На нее не упало ни капли.
Здание было одним из ослепительных стеклянных жилых домов,
построенных по проекту Ричарда Мейера. Оно стояло на углу Перри-стрит и
Вест-Сайдского шоссе. В туманных сумерках дома эти сверкали подобно хрусталю.
Шайлер никогда не надоедало любоваться ими, настолько они были прекрасны.
Шайлер проскользнула в боковую дверь, наслаждаясь вампирской
скоростью, благодаря которой была невидима для охраны и жителей дома. Девушка
прошла мимо лифта; вместо него она предпочла воспользоваться своими
сверхъестественными способностями и взбежать по черной лестнице, перескакивая
за раз по четыре-пять, а то и по десять ступеней. В считанные секунды она
добралась до пентхауса.
В квартире было тепло, и свет уличных фонарей, проникающий
через стеклянные стены, заливал помещение. Девушка нажала на кнопку, и
автоматика закрыла окна шторами. Они снова оставили окна открытыми,
выставленными напоказ — поразительно, но их тайное убежище располагалось в
одном из самых заметных зданий Манхэттена.
Домработница заблаговременно уложила в камин наколотые
поленья, так что Шайлер быстро развела огонь. Это было не труднее, чем нажать
еще одну кнопку. Пламя взметнулось и принялось лизать дерево. Шайлер некоторое
время наблюдала, как горят дрова, а потом, словно увидев в языках огня свое
будущее, схватилась за голову.
Что она здесь делает? Зачем она сюда пришла?
Это неправильно. Они поступают неправильно. Он это знает.
Она это знает. Они всякий раз говорили друг другу, что этот раз будет последним.
Как будто они могли это вынести. Одна лишь мысль о грядущей встрече повергала
Шайлер в экстаз и печаль.
Чтобы чем-то занять время, Шайлер достала посуду из
посудомойки и накрыла на стол. Зажгла свечи. Подключила свой айпод к
стереомагнитофону, и вскоре комнату заполнил голос Руфуса Вайнрайта. Это была
песня страстного желания — их любимая.
Девушка подумала, не принять ли ванну; она знала, что ее
халат висит на крючке в стенном шкафу. Здесь мало что свидетельствовало об их
присутствии: несколько книг, немного одежды, две зубные щетки. Это был не дом,
это было тайное убежище.
Шайлер взглянула на себя в зеркало. Волосы ее растрепались,
а глаза ярко блестели. Он скоро придет. Конечно, придет. Ведь это он потребовал
встречи.
Назначенный час миновал, но никто не появился. Шайлер
уселась, подтянув коленки к груди и стараясь сдержать нарастающее
разочарование. Она чуть было не уснула, когда на террасе возникла чья-то тень.
Шайлер выжидающе вскинула голову; ее затопила смесь
предвкушения и глубокой, неизменной печали. Сердце ее лихорадочно забилось.
Хотя она видела его ежедневно, для нее все равно каждый раз был словно бы
первым.
— А, вот и ты, — произнес чей-то голос.
И из тени выступил юноша. Но не тот, кого она ждала.
Архив аудиозаписей
Хранилище истории
КОНФИДЕНЦИАЛЬНЫЙ ДОКУМЕНТ
Только для Альтитронуса
Расшифровка доклада венатора, зарегистрировано 1 февраля
Шайлер ван Ален: с равными — заметная враждебность.
Предпочитает общество своего проводника, человека Оливера Хазард-Перри.
Пережила два нападения, предположительно со стороны Серебряной крови.
Наблюдение будет продолжено, однако же я уверен, что вероятность того, что
виновной окажется она, невелика.
Блисс Ллевеллин. Интересный случай. Жалобы на головную боль,
головокружения, так называемые провалы в памяти. Возможно, побочный эффект
преобразования? В ночь на двадцать восьмое ноября была обнаружена тонущей в
озере в Центральном парке. Мне удалось спасти объект, не раскрыв маскировки.
Маделайн Форс. Обладает значительной темной силой и выказывает
вопиющее неуважение к правилам, особенно в той их части, что касается
людей-фамильяров.
Дополнение касательно Дилана Варда. Лонг-Айлендская команда
доложила, что объект видели выбегающим из дома Бардов на Шелтер-Айленде.
Требуется подкрепление, дабы арестовать его.
Глава 5
Совещание шло по накатанной колее. Секретарь вел протокол.
Присутствовали представители всех старых семейств; к изначальной семерке — ван
Аленам, Катлерам, Эрлихам, ван Хорнам, Шламбергерам, Стюартам и Рокфеллерам —
добавились Ллевеллины, Дюпоны (от них была племянница покойной Присциллы,
нервничающая Элиза), Уитни и Карондоле. Это был Совет старейшин, собрание элиты
Голубой крови. Именно здесь принимались решения, определяющие будущее народа.
Лоуренс сердечно приветствовал всех пришедших на первое
весеннее заседание и принялся прокручивать пункты повестки дня: о
приближающемся сборе средств для Нью-Йоркского банка крови, о последних
новостях, касающихся врожденных заболеваний крови и того, как они влияют на
Голубую кровь, о состоянии их трастовых счетов — деньги Голубой крови
интенсивно вкладывались в ценные бумаги, и последний экономический спад привел
к потере нескольких миллионов долларов.
Мими была вне себя. Лоуренс вел заседание так, словно ничего
особенного не происходило, словно рядом с ним не сидел предатель. Это бесило
просто несказанно! Ведь это же был тот самый Кингсли, который призвал
Серебряную кровь, устроил нападение на Хранилище, который исподтишка руководил
всем — и вот теперь этот самый Кингсли восседал за столом, как будто так и
надо!
Внешне члены Совета выглядели спокойными, невозмутимыми и
безмятежными, как всегда, хотя Мими ощущала легкое беспокойство, едва уловимый
отзвук несогласия в рядах присутствующих. Почему Лоуренс ничего не говорит?
Старый дурень нес что-то про субстандартный рынок и недавние бедственные
события на Уолл-стрит. А, ну наконец-то!.. Лоуренс повернулся к Кингсли. Надо
думать, сейчас последует объяснение.
