– Да, сейчас многое изменилось. И Грузия оказалась по другую сторону российских интересов. Ничего страшного не было бы в ее самостоятельности. Но, когда бывшая часть нашей страны становится на сторону потенциального противника, это иначе как предательством назвать нельзя. Точно так же, как украинскую политику. Но с этим нам жить, и следует приспосабливаться к новым условиям. Предатели были всегда, сколько существует человечество. Бороться со страстью к предательству бесполезно. Но и придавать предателям дополнительные силы тоже не в наших интересах. Поэтому мы и должны показать, что полковник Валентино Мартинес способен готовить коммандос по американской системе подготовки. Мы в данном случае даже вчерашних друзей не предаем, как может показаться, но соблюдаем свои интересы. Анзор Георгиевич не был с вами искренним. Он не ушел в отставку. Он надеется получить должность руководителя центра подготовки коммандос. Это наши разведданные. Они проверены и сомнению не подлежат. Да, полковник Габиани сказал правду о своей конкуренции с Мартинесом. Впрочем, сам полковник Мартинес лицо во всей этой истории временное. Он в самом деле вовсе не полковник корпуса морской пехоты США, как считают его грузинские друзья и покровители из грузинского Генерального штаба. Полковник Мартинес – кадровый офицер ЦРУ, всю свою жизнь там прослуживший, и в данном случае, прикрываясь должностью инструктора, проводит какую-то свою акцию. Но какую именно, мы пока не знаем. Его группа, составленная из радикально настроенных представителей северокавказских народов, короче говоря, из простых бандитов, прикрывающихся идеями исламизма, будет выполнять собственную террористическую задачу. Намеревается ее выполнить. Мы же контролируем действия группы. Вернее, не мы, а ФСБ с нашей помощью. Наша работа, как вы, Давид Вениаминович, наверное, понимаете, несколько иного профиля, и в своих действиях на территории России мы обязаны и вынуждены работать в тесном сотрудничестве с другими силовыми структурами. И со спецназом ГРУ, и с ФСБ. Если вы включаетесь в операцию, вам придется взаимодействовать не только со мной, но и с подполковником ФСБ Известьевым.
– С Виктором Николаевичем?
– Да. Вы знакомы с ним?
– Так точно. Дважды проводили совместные операции в период моей службы.
– Он мне не говорил об этом.
– Виктор Николаевич вообще, помнится, человек немногословный. Мало говорит, но много слушает и еще больше делает.
– У меня к вам прямой вопрос, Давид Вениаминович. Вы, как я понимаю, решились и включаетесь в нашу операцию?
Кольчугин встал и вытянулся по стойке «смирно».
– Так точно, товарищ генерал. Только я предполагал, что уже включился в нее.
– Значит, мы можем оформить сотрудничество документально. Я понимаю, что на одну подполковничью пенсию вам трудно будет не испытывать проблем в некоторых обстоятельствах.
– Скорее всего, да, хотя мне при моей скромности много и не нужно. Резину бы на машине к лету сменить, и все.
– Договоримся, я думаю, по всем вопросам…
* * *
Генерал предложил прочитать и подписать договор о сотрудничестве, уже составленный юристами Службы внешней разведки, хотя назвать его типовым, наверное, было бы сложно. Кольчугин читал внимательно, не пользуясь очками, которые надевал на нос только тогда, когда работал за компьютером или когда приходилось читать мелкий газетный текст. Но если за компьютером он работал регулярно, то газеты почти не читал, понимая, что найти там правду бывает очень сложно. При чтении книг, где шрифт, как правило, бывает намного крупнее газетного, Давид Вениаминович не пользовался очками, предпочитая напрягать зрение. Напряжение – это всегда главная составляющая любой тренировки, а зрение, как хорошо знал отставной подполковник, тренируется точно так же, как все мышцы тела.
– Я ничего не нашел, против чего мог бы возразить, – дважды прочитав и положив договор на стол, сказал Давид Вениаминович. – Будем подписывать?
Генерал первым подписал оба экземпляра. За ним поставил подпись и Кольчугин. Печать на договоре уже была проставлена. Генерал показал пальцем на гриф «Сов. секретно», стоявший в правом верхнем углу первой страницы договора. Именно из-за этого грифа каждый из экземпляров был прошит, и концы нитей прошивки были заклеены бумажным квадратом с печатью.
– Я обратил внимание, – кивнул Кольчугин. – Это создает какие-то сложности?
– Сложности создает для вас, Давид Вениаминович, поскольку вы не имеете собственной секретной части для хранения совершенно секретных документов. И потому я просто прикажу переслать договор в управление кадров ГРУ, чтобы ваше участие в операции вошло в трудовой и боевой стаж. Думаю, это что-то добавит к вашей пенсии.
– У меня нет возражений.
– Тогда жду вопросов.
– Личность полковника ЦРУ Валентино Мартинеса. Хотелось бы подробнее знать, против кого мне предстоит выступать. Хотя бы в общих чертах. Но кое-что, наверное, мне и сам Анзор Георгиевич сообщит. Но это будет позже.
– Личность незаурядная. Кадровый офицер ЦРУ. Тридцать семь лет от роду. Образование университетское, техническое. Программист. Имеет ученую степень бакалавра. В начале своей служебной карьеры четыре года служил в АНБ США
[10]
, потом был задействован сразу в нескольких одна за другой идущих операциях ЦРУ. В итоге АНБ передало Мартинеса на постоянную службу в ЦРУ. Скорее всего, потому, что методы работы Мартинеса больше соответствовали стилю ЦРУ. Мартинес не имел комплексов и никогда не проявлял каких-то сомнений, связанных с совестью и порядочностью. Наверное, он и сам просился, и о нем просили. И перевод состоялся. Для ЦРУ методы работы Мартинеса – это типичный стиль. АНБ все-таки более интеллигентная организация, предпочитающая не выходить далеко за рамки закона, если обстоятельства позволяют так работать. Но в ЦРУ Мартинес пришелся, что называется, ко двору. Его оценили по достоинству. Тем более что он своей работой сам зарекомендовал себя соответствующим образом. А техническая грамотность позволила использовать Мартинеса в операциях, имеющих подходящий уклон. В ЦРУ обычно не хватает именно таких специалистов. Людей без комплексов у них много, а грамотных сотрудников всегда не хватает. По служебной лестнице он продвигался стремительно. Возможно, наш полковник смог бы стать одним из самых молодых генералов в спецслужбах США, если бы не события в Гренаде. Помните это?
