– Вон там, под окном… – показал Бексолтан сначала пальцем, потом передал бинокль полковнику. – Если я не ошибаюсь, это окно профессора Скипидарова. Значит, он – причина переполоха.
А из дверей тем временем вынесли сначала одни носилки с человеком, с головой укрытым простыней, потом вторые точно такие же носилки. Носилки грузили не в машины «Скорой помощи», а в фургоны на базе «Газели», потому что медицинская помощь уже никому не была нужна. Бинокль не позволял рассмотреть надпись на синей полосе, пересекающей корпус фургонов по длине. Скорее всего, тела везли на вскрытие и на экспертизу.
Мартинес долго молча наблюдал за происходящим внизу. Потом, никому ничего не объясняя, стал снимать с себя всю военную амуницию и остался в конце концов только в ярком лыжном костюме.
– Ждите меня здесь.
Он вернулся к лыжам, прицепил их и начал спускаться так же осторожно, как и раньше. Но до конца спуститься было невозможно, и потому остаток пути полковник прошел пешком, держа лыжи на плече.
Внизу народу только прибавилось. Отдыхающие горнолыжной базы начали просыпаться и видели, наверное, в окна, что здесь произошло нечто необычное. А любопытство, как известно, двигатель прогресса. Но Мартинесом руководило вовсе не любопытство. Его сильно интересовало все еще оставшееся открытым окно номера профессора Скипидарова. Ведь именно к этому окну полковник и направлялся со своими людьми. И даже приготовился соответствующим образом, захватив с собой моток широкого, в двадцать сантиметров, мотка специального скотча. Заклеиваешь этим скотчем стекло, выдавливаешь его, осколки не падают, звука практически нет. Потом сами осколки вместе со скотчем убираешь и так же неслышно проникаешь в помещение. Однако скотч не понадобился.
Остановившись около группы людей, полковник спросил:
– А что здесь произошло?
– Убили двоих, – ответил разбитной парень с вонючей сигаретой в руке.
– Кого? За что? – последовал следующий вопрос.
– Наверное, за дело. Просто так, ради удовольствия, у нас убивают редко. Россия – не Америка. Это там психопат на психопате, и все с оружием.
Высказано это было так, словно парень говорил американцу. Но Мартинес не желал признавать себя американцем и потому пропустил комментарий мимо ушей. А тут из корпуса вышел отставной подполковник Кольчугин с каким-то высоким и сухощавым человеком в штатском, но с откровенной военной выправкой. Человек о чем-то спрашивал Кольчугина, но тот или не знал, что ответить, или вообще отвечать не хотел и больше пожимал плечами, чем говорил.
Мартинес выдвинулся из толпы прямо под свет фонаря, и Кольчугин сразу увидел его, сказал еще что-то своему спутнику, словно извинился, что вынужден его покинуть, и двинулся напрямую к Мартинесу. Настоящий полковник и отставной подполковник пожали друг другу руки, как старые приятели, и так же приветливо друг другу улыбнулись.
– Вы не с Тенгизом? – спросил Давид Вениаминович.
– Он долго спит. А я пташка ранняя. Люблю забраться на гору, где уже светло, из темноты, а потом вместе со светом неторопливо спускаться. Но здесь, в горах, рассвет бывает таким быстрым, что и на лыжах за ним не угонишься.
– Вы, мистер Валентино, романтик, – без осуждения сказал Кольчугин.
– Да, наверное, – согласился полковник. – А что здесь произошло? Я сверху увидел и решил спуститься, узнать.
– Хорошее у вас зрение. – Кольчугин глянул в сторону гор, которые уже высвечивали черным силуэтом на фоне светлеющего неба. Мартинес понял, что перегнул. Сверху, с трассы для начинающих, сюда посмотреть было невозможно. Но объяснять что-то Мартинес не стал, потому что оправдывается только тот, кто чувствует свою вину. Вину показывать нельзя, даже если она есть. Пусть Кольчугин понимает как хочет, пусть на плохое знание русского языка списывает. Это не важно.
– В толпе говорят, убили кого-то? Говорят, даже двоих?
– Да. Тут у нас человек один отдыхал. У него было два охранника. Их и убили. А его самого похитили. Не знаю, что за человек. Наверное, бизнесмен. Хотят с родственников выкуп взять. Здесь же уже почти Кавказ. Это для кавказских бандитов привычное дело.
– Вот это да! – Мартинес чуть не в восторг пришел. – Прямо так вот, при всех, и похитили?
– Не знаю уж, при всех или не при всех. По крайней мере, меня там рядом не было, это точно. А его через окно вытащили и унесли неизвестно в какую сторону. И меня тут подняли. Таскают, допрашивают, словно все у меня на глазах было.
– А вы при чем?
– Комната этого человека напротив моей. А его охранники рядом со мной жили. Один через стену, другой дальше. Ночью моя собака сильно лаяла. Слышала что-то. Наверное, и запах крови почувствовала. Вот меня и таскают. К одному следователю, к другому. А я ничего не слышал. Я спал. Собака залает, я прикрикну, она молчит. И все. Вон то окно, – показал Давид Вениаминович. – До сих пор не закрыли.
– Да, дела… А этот… Похищенный… Кто он? Бизнесмен, говорите?
– Не знаю точно. Я его не видел. Это я предполагаю, что бизнесмен. У нас только бизнесмены и чинуши могут себе позволить на отдых с охраной ездить. И только с бизнесмена можно выкуп взять. Меня можно каждый день похищать, только заработать на мне невозможно. Да и рискованно это, наверное.
Мартинес посмотрел на раскрытое окно. Там, внутри комнаты, вплотную к подоконнику, стояла «монументальный боевой экскаватор» и с кем-то разговаривала, размахивая руками. Собеседника видно не было, но, когда этот собеседник появился перед окном, Мартинес увидел человека в полицейской форме.
А окно это, несомненно, принадлежало номеру профессора Скипидарова.
– Сейчас еще повезут меня в Сочи фоторобот составлять. Я ночью, когда Валдай лаял, все же в коридор один раз выглянул. Видел там человека. По описанию, он не из нашего корпуса. А вчера я его еще и в баре видел. Такой… Среднего роста, лысоватый.
– А я его видел? – спросил Мартинес.
– Не могу знать, кого вы видели, кого не видели. Но у меня память цепкая. Если я увидел человека, через несколько часов обязательно узнаю. И узнал даже спросонья. Хотя в баре я его не рассматривал. Вы, кстати, могли его и видеть в баре. Когда драка была, он встал и подошел ближе, хотя не вмешался. Впрочем, он, кажется, за вашей спиной был.
– На спине у меня глаз, к сожалению, нет. Ладно, мне пора возвращаться. Хочу до завтрака еще пару раз с горы спуститься, – Мартинес протянул Кольчугину руку.
Но, отойдя на несколько шагов, Мартинес вытащил трубку и позвонил, несмотря на ранний час, Арсанаку, поставляющему ему сведения. Арсанак, видимо, уже не спал и ответил сразу:
– Слушаю вас, мистер Валентино.
– Арсанак, ты в курсе, что у вас произошло?
– Объект украли. Я думал… – он замялся и недоговорил. Но Мартинес все же ответил:
– Нет, я здесь ни при чем. Это вообще не мой профиль. Я просто хотел с ним познакомиться и наладить сотрудничество. Значит, это все-таки профессор. А убили кого?
