– А что он просил? – поинтересовался Устюжанин.
– Автоматическое оружие. Просил вооружить бойцов пожарной охраны для отражения возможной атаки банды амира Герострата. Хотя бы с десяток автоматов.
– Понятно. Но вы сказали, что это был повод, а причина…
– Он надеялся, что мы сможем помочь полковнику отбиться от бандитов.
– Каким образом?
– Естественно, атаковав их. Как еще можно. Майор Чередниченко после прослушивания записи разговора товарища полковника с Геростратом сообщил, что в разные инстанции поступали звонки от таких же Геростратов, но атаки так и не последовало. Кажется, семь таких разговоров удалось записать. Чередниченко же, кстати, переписал и этот разговор для коллекции ФСБ.
– Да, я разговор несколько раз слушал. И, признаюсь, именно он заставил меня сюда приехать. Есть в нем некоторые странности.
– Вы подозреваете полковника Исмаилова? – удивился Луценко.
– У меня пока нет фактов для подозрений. Подозревать я смогу только тогда, когда будут какие-то конкретные предпосылки к этому. Пока же я кое-что не понимаю…
– Что именно? – Луценко опять несколько раз подмигнул. Видимо, волновался.
– Разговаривали два дагестанца.
– Да. Несомненно.
– Тогда почему они разговаривали на русском языке?
Вопрос был настолько прост и очевиден, что майор, кажется, сам удивился, что раньше не обратил на это внимания.
– Трудно сказать. Думаю, полковник Исмаилов тоже не сможет на этот вопрос ответить. С ним начали разговаривать на русском, он точно так же отвечал.
– Исмаилов, по моим данным, дагестанским языком владеет…
– Вы хотите сказать, что амир Герострат не владеет дагестанским языком? Вы предполагаете, что он – русский?
Подполковник Устюжанин улыбнулся:
– Почему же обязательно русский? Он может быть и украинцем, и молдаванином, и казахом. Но мне эта ситуация кажется странной, и, возможно, она дает какой-то ключ к разгадке тайны амира Герострата, о котором мы ничего не знаем, кроме его стремления к увековечиванию своего имени. Вернее, даже не своего, а имени казненного когда-то древнего грека. Древнего-древнего грека…
Подполковник последние слова произносил протяжно, словно задумавшись, и вдруг встрепенулся:
– Вы еще одну хорошую мысль подали, майор. Вернее, задали вопрос. В психологии, насколько я слышал, существует такое понятие, как «Геростратов комплекс». По большому счету это поиск славы, увековечивание своего имени. Этим комплексом страдают, в частности, все, например, артисты. Желание прославиться в них настолько сильно, что они многим жертвуют – и своим, и особенно чужим, ради этого. И чем бездарнее человек, тем сильнее в нем буйствует этот комплекс. Человеку свойственно желать то, чего у него нет. Нет таланта, а иметь хочется. Нет славы, а без нее жизнь кажется скучной. Но мне необходимо проконсультироваться у психолога. Комплекс Герострата предполагает прославление своего имени. Мы же сталкиваемся с неким желающим прославить имя и без того множество веков не забытого жалкого и неудачливого торговца с эфесского базара. Здесь есть какое-то несоответствие. Я даже затрудняюсь сказать, в чем оно состоит, но несоответствие есть. Ладно, с этим, Юрий Иванович, мы еще будем разбираться, а сейчас я хотел бы услышать, о чем вы беседовали за столом. Может, это даст нам хоть какую-то зацепку.
– Мне пока не дало… – недовольно сказал майор.
– Потому что у вас мало фактов. У нас их тоже мало, но больше, чем у вас. И мы имеем возможность связать какие-то концы нитей, если они оборваны для следствия.
– Да бога ради, – наконец согласился Луценко, как рукой махнул. – Когда приехал майор Чередниченко, мы стали обсуждать возможные совместные действия против бандитов. В подробностях. Даже прикидывали время, которое понадобится капитану Стручкявичусу, чтобы добраться до «пожарки». И какими силами он имеет возможность выступить, чтобы не оголить посты на базе.
– А инициатива такого обсуждения исходила от… От полковника Исмаилова, я полагаю?
– Нет, от майора Чередниченко. Вы, видимо, все-таки Исмаилова подозреваете. Думаю, напрасно. У него и без того неприятностей в жизни хватает. Зачем ему лишние? Обсуждение начал майор Чередниченко. Антон Викторович сразу включился в разработку. Видимо, любил планирование подобных операций и все до мелочей обдумывал. Он же не всегда в особом отделе служил… В департаменте контрразведки то есть. Он раньше, кажется, был офицером «Вымпела». По крайней мере, мне так говорили. Сам он не откровенничает, как всякий из их фирмы.
– Это точно. А что за неприятности были у Исмаилова?
– Он же в республиканском управлении МЧС служил. Чем-то провинился, и его перед пенсией сюда, на майорскую должность. Некрасивая ситуация и обидная для него. Но он молодцом держится. Виду не подает, что обижен.
Подполковник Устюжанин, в отличие от майора Луценко, хорошо знал, что несправедливо обиженный человек способен держать обиду в себе. Как правило, все выходцы с Кавказа люди гордые, тяжело воспринимающие обиды и оскорбления, и они мстительны. Мог ли полковник Исмаилов затаить обиду и мстить? Думать об этом можно было только после личного знакомства с полковником Исмаиловым.
Луценко вытащил из стола планкарту поселка и показал подполковнику. Красным карандашом там был прочерчен маршрут, по которому должны были ехать бронетранспортеры капитана Стручкявичуса. И даже стрелки на маршрутной линии стояли. Но одно место этого маршрута майор обвел кружком. Уже не красным карандашом, а гелевой ручкой.
– Вот здесь их расстреляли. Хочу предложить местной власти назвать улицу именем капитана. В память о нем и о его солдатах.
– Что это за улица?
– Сейчас никак еще не называется. Только застраивается.
– Хорошая у вас мысль. Память о погибших надо уважать. Вы не в курсе, полковник Исмаилов в настоящее время на месте? Никуда не уехал?
– Вы все-таки подозреваете его… – Теперь Луценко уже не спрашивал, а говорил утвердительно и даже с некоторым укором.
– Я же уже сказал, что не имею привычки подозревать кого-то, пока у меня нет фактов. Так вы не знаете, можно ли его сейчас на месте застать?
– Я с ним сегодня не встречался. И вчера, кстати, тоже. Только позавчера, накануне нападения. Но должен, наверное, быть у себя в «пожарке».
– Как туда проехать, нам дежурные на КПП подскажут? Они знают?
– Едва ли. Они только вчера сюда прибыли вместо погибшей охраны. Мы потеряли оба взвода вместе с командирами и командира роты. И охранять было некому.
– Попутный вопрос. Я видел, у вас по углам периметра установлены вышки. Что случилось с часовыми на вышках?
– Их «снял с поста» снайпер банды. Они выдвинули телескопическую пожарную лестницу со снайпером на верхней площадке. Часовые не могли попасть в снайпера из своих пулеметов, Ночь, и дистанция большая. А он их из снайперской винтовки всех четверых по одному уничтожил.
